— А я тебе — королева, а не придворный шут.
Быстренько составляю осанкой и выражением лица образ королевы в исполнении плохой актрисы, строю высокомерную гримасу, и мальчики, естественно, смеются…
— Все, я вас развеселила. Вилен, я выполнила условие конкурса — объявляй победителя.
— Нет, ну еще хоть что-нибудь. Бэмби, пожалуйста.
— Вилен, тебе никто не говорил, что нудному мужику легче дать, чем отказать…
Ребята опять смеются, но на этот раз немного шокировано. Да, Бэмби, тебе бы не мешало иногда думать прежде, чем говорить первое попавшееся…Я исправлюсь, обещаю:
— Ладно, уговорил.
И… детально рассказываю им о том, как сначала решила, что меня из-за амнезии поместили в сумасшедший дом, как записала их в ухаживающих за мной психов, как думала, что медперсонал наблюдает за нами через камеры видеонаблюдения.
Когда дохожу в своем рассказе к описанию прыжков с табличкой в руках, Вилен уже падает от смеха на пол и сучит ногами:
— Бэмби, все… ой, не могу… хватит…
Я продолжаю озвучивать свои воспоминания о том, как Рэд делал мне предложение, и как я согласилась, побоявшись вспышки проявления его психоза.
Рэд хохочет не тише брата, но при этом удерживается в сидячем положении на диване:
— Бэмби, и какой же ты мне поставила диагноз?
— Параноидальная шизофрения. Ты же постоянно говорил о моей безопасности, об угрожающей мне опасности, о том, что обеспечишь мне безопасность.
— А у Вилена какой был диагноз?
Я смотрю на поднимающегося с пола деверя и отвечаю:
— Почему был?
Рэд опять взрывается хохотом, а Вилен с деланно обиженной физиономией уточняет:
— Ты хочешь сказать, что я с приветом по жизни?
— И это тоже, конечно… Но главный твой диагноз — это клинический нарциссизм.
— Бэмби, да я тебя за эти словечки прямо сейчас… отшлепаю.
И начинает гоняться за мной по комнате.
Я пробегаю несколько кругов, и принимаю единственное правильное решение — заскакиваю на диван и забиваюсь в его угол, прячась за спиной мужа. Выглядываю из-за плеча Рэда на подбежавшего Вилена, и показываю ему язык.
— Ага, испугалась… Трусиха… В следующий раз будешь думать, что говорить.
Мой деверь смотрит на меня и спрашивает:
— Бэмби, сколько ты уже съела конфет за сегодня?
— А тебе что, жалко?
— Да нет, тем более, что все эти конфеты доставлены в наш дом в качестве подношений Приме. Кто-то из наших домочадцев проболтался о том, что ты неровно дышишь к этим лакомствам, и теперь каждое сословие считает своим долгом преподносить тебе эти Дары.
— Что ж ты молчал? Скажи им, чтобы прекратили.
— Почему?
— Потому что я взяток не беру.
Рэд улыбается и качает головой. Вилен возвращается к столу и наливает себе еще виски. Я вспоминаю:
— Давно хотела вас спросить — а что означали цвета накидок на Свадебной Церемонии?
Рэд отвечает:
— Принадлежность к сословиям: ремесленники, промышленники, медики, духовники, фермеры, воины, администраторы, казначеи, энергетики, строители, моряки, исполнители.
— Исполнители?
— Это, в твоем понимании — полицейские, тюремщики и палачи в одном лице.
— А судьи кто?
— Они входят в сословие администраторов, но их здесь называют не судьями, а Справедливыми.
— Ясно. А почему нет сословия ученых?
— В королевстве наукой и образованием могут заниматься только духовники.
— А какие отличительные знаки у ранга в сословии?
— Узор на броши, скрепляющей накидку.
— И еще они по-разному преклоняют перед тобой колени?
— Да.
— А почему на свадьбе весь красный треугольник лежал на полу ничком?
— Ты забыла про успешную кампанию, с которой вернулся Первый Воин? Красный — цвет воинов. И во время свадьбы все командующие были где? Правильно, на войне.
— Совет?
— Состоит из меня с Виленом, двенадцати Первых в сословиях и Настоятеля.
— А почему Настоятель — двухцветный?
Рэд… замялся…
— Потому что до прихода Избранного он был золотым.
— Так ты забрал у него верховную власть?
— Да.
— Потому что ты умный и достойный, или потому что ты разговариваешь с Богом?
— Второе.
— А почему они верят, что ты на самом деле ведешь эти беседы?
Вилен приходит на помощь брату:
— А почему ты не веришь?
— Потому что я верю в Бога.
Они открыли рты и не знали, как реагировать на этот мой, по их мнению, нелогичный ответ. Я решила продолжить:
— Ладно, предположим, ты каким-то образом легко убедил этих фанатиков в том, что являешься Избранным, но, почему они отдали тебе Верховную власть?
— Потому что Бог сказал мне эту власть взять.
Не успела я открыть рот, как Рэд встает и прерывает мои дальнейшие расспросы:
— Вилен, спасибо, мы пойдем.
Подходит, привлекает меня к себе и говорит тихо, чтобы не слышал Вилен (хотя мне кажется, что для этого он говорит недостаточно тихо):
— Давай лучше вернемся к нам и найдем твоему ротику другое занятие.
Тянет меня к двери, но я успеваю по пути захватить со стола вазу с конфетами. Мы уходим под звуки смеха Вилена:
— Бэмби, Рэд не имел в виду конфеты…
Глава 10
Яд? Яд! Яд…
Бэмби прыгает мне на шею и быстро-быстро покрывает мое лицо поцелуями. Я слегка приподнимаю ее, она чутко улавливает это движение и обвивает мою талию своими ножками. Слегка отстраняется от моего лица, чтобы посмотреть мне в глаза:
— Рэд, ты — лучший. Спасибо-спасибо-спасибо.
— Глупенькая, да если бы я только знал, что мое предложение приведет тебя в такой дикий восторг, то сделал бы это давным-давно. И… Бэмби, прости, но если мы пробудем в такой позе еще минуту, то уже никуда не поедем…
Бэмби как будто взвешивает что-то про себя, и весы в пользу моря перевешивают. Она легко соскакивает с меня:
— Обещаю повторить эту позу сразу по возвращении. А Вилен едет с нами?
— Куда же без него.
— Ой, я только сейчас подумала — у меня же нет купальника.
— Не волнуйся, мы будем купаться на безопасном от него расстоянии.
— А если окажется, что я не умею плавать, ты меня научишь? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
Я смеюсь в голос:
— Одного «пожалуйста» вполне достаточно. Ну что, я иду распоряжаться, чтобы готовили наш выезд?
Бэмби кивает, улыбается, мечтательно закатив глазки, и тянется пальчиками за конфеткой. Я целую ее в щеку и направляюсь к двери, но не успеваю дойти до нее, как застываю от звука мучительного вскрика моей девочки.
Мои мысли не успевают за телом — вот мои колени бухаются на пол рядом с корчащейся от боли Бэмби… на автомате через браслет вызываю брата… вот мои трясущиеся руки пытаются повернуть ее на спину…
Слышу крик Вилена:
— Рэд, что?
Ору ему:
— Медика сюда!!!
— О Боже… нет…
— Бегом!!!
Бэмби, задыхаясь, извивается в моих руках, и в этот момент мысль-таки догоняет мое тело. Но лучше бы мне навсегда разучиться мыслить, лучше бы мне собственными руками выковырять из тупой черепушки свой мозг, чтобы в нем никогда не рождались подобные мысли: « Она умирает… Она умирает… Она умирает…».Эти два слова пульсируют у меня в голове ярким красным цветом. Этот же цвет уже застилает мне глаза. Проходят мучительные минуты страданий моей любимой девочки… Слышу за спиной какое-то движение. Голос Медика:
— Что она только что ела?
Вилен:
— На полу остатки конфеты.
Медик профессионально холодно ( я убью его за это, я убью его за этот тон):
— Так я и думал. Мастер Вилен, понюхайте. Это — запах миндаля. Конфета была отравлена цианистым калием. Простите, но э-э-э… Прима обречена.
Мне надо что-то сказать, чтобы объяснить невозможность своего существования без Бэмби — нет слов… мне надо закричать, чтобы с криком выпустить весь ужас, сковавший мои внутренности — нет звуков… мне надо застонать, чтобы прогнать из головы пожирающее меня чувство безысходности — нет сил…