Вот так я стала участницей Проекта…
Я еще помню, как писала Завещание, как готовилась к своему двадцатилетнему отсутствию, и как назначила своим поверенным лицом по всем гражданских вопросам ту юридическую компанию, которая, в свое время, являлась моим фактическим опекуном.
Мама мягко спрашивает:
— Доченька, и кому же ты все завещала?
— В случае, если я определенным способом не заявлю о своем месте пребывания по истечении двадцати пяти лет с момента подписания Завещания, все движимое-недвижимое имущество переходило бы к… Рэду. Если же к тому времени была бы документально подтверждена его смерть, то наследницей становилась… Роза. Третьего не дано.
— Доченька, перед следующей капелькой… Первое — на хронометре капсул Рэда и Вилена была указана дата, соответствующая пятисот десятилетней Заморозке. Мы с папой решили, что это — какой-то компьютерный сбой времени исчисления… Второе — мы обнаружили остальные тридцать восемь капсул — хронометры там были в полном порядке и показывали именно двадцать лет.
— А люди?
— Никто не выжил… По всем документам, которые попали в наше распоряжение, в Проекте было сорок участников… Про тебя не было сказано ни единого слова… Так, давай посмотрим, когда и как ты вышла из Состояния.
Я падаю на пол, меня начинает трясти… папа подбегает ко мне… Никита уже держит мою голову:
— Сестренка, посмотри на меня, все… тебе уже не больно, все…
— Это было ужасно… у меня горело все тело… я не чувствовала ни времени… ни пространства… я ощущала боль от каждого стука сердца, от каждого движения крови по венам…
Рэд смотрит на меня… его глаза расширены от ужаса:
— Ты была одна? Тебе никто не помогал выйти из Состояния? Никто не находился рядом с тобой во время Восстановления?
— Нет, я бы чувствовала чье-то присутствие…
— Бэмби, солнышко, это — ужасно… Я… нам с Виленом помогала Мирослава… Ты очнулась и…
— Когда я уже могла передвигаться, то первым делом стала искать еду и одежду… но ничего не нашла. Просидев в бункере еще какое-то время, я решила-таки выйти наружу…
Мне требуется несколько часов, чтобы подобрать код, и открыть дверь… Потом я долго иду по тоннелю, который плавно выходит на поверхность… Снаружи ночь… Я бреду по лесу абсолютно голая, голодная, мне дико хочется пить… Меня пугают непривычные звуки ночного леса… Сквозь кроны деревьев видно, как небо постепенно окрашивается в серый цвет… Скоро утро… Я выхожу к перекошенной во все стороны избушке…. Никита, что? Мне так неудобно говорить…
— Арина, потерпи, пожалуйста… И все время смотри мне в глаза, чтобы я смог вовремя отключить твои болезненные воспоминания.
— Вы боитесь, что в моей памяти возникнет крепость Никлэд?
— Да, моя хорошая… Не бойся, просто смотри мне в глаза и рассказывай…
Мама стоит за моей спиной, и до меня доходит, что все последующие за Восстановлением фрагменты, поступали на мою подкорку уже не по капельке, а по молекуле…
— Я подхожу к окошку, пытаюсь рассмотреть сквозь него, что и кто там находится… Все… дальше…
За моей спиной какое-то движение… Мама, это все…
Слышу старушечий голос и резко оборачиваюсь… «Ты что делаешь в лесу, девонька»… Ее английский больно режет мне слух, я отвечаю: «Помогите, мне нужна помощь, пожалуйста, помогите»…
Я сижу завернутая в какое-то тряпье и пью изумительный по вкусу настой на травах… «Мне надо в ближайший город, Вы покажете мне дорогу?»… «Отчего же не показать, только до Единого города ты точно не дойдешь».
Я решаю, что меня приютила выжившая из ума старуха… Она объясняет, что ближайшее отсюда поселение, которое находится по пути к Единому городу принадлежит сообществу Никлэдов…
Вслушиваюсь в ее советы «на дорожку»: «Ты главное рот свой не открывай нигде, а то сразу понятно, что ты из язычников. А у нас в Королевстве к язычникам относятся похуже, чем к шпионам разным. У нас ведь считают, раз ты язычник — значит еретик, а еще того хуже — запишут тебя в ведьмы и сожгут на костре»…
Я стою на холме, вижу внизу в долине небольшую деревню… единственным каменным строением является небольшая крепость, расположенная немного в стороне от нее.
Никита вырывает меня из воспоминаний:
— Мама, все, дальше не надо.
— Никита, как это все? Я хочу узнать, как попала туда, почему со мной так поступили, почему надо мной надругались?
— Нет, сестренка, прости, но это твое хочу никто выполнять не собирается…
— Нет, мне надо…
Мама устало присаживается рядом, смотрит на меня с… пониманием:
— Арина, доверься мне…
— Мама, но я же и так уже все знаю…
— Нет, доченька, это — совершенно разные вещи — знать и иметь у себя в голове реальную картинку…
— Мне надо понять…
— Арина, давай ты, как будущая мама, поставишь себя на мое место… Ты бы позволила себе восстановить своей дочери память об этом событии?
Мне на секунду стало страшно … мой ребенок никогда не переживет такое… но, если вслушаться в мамины слова, то:
— Конечно, нет… Мамочка, ты устала?
— Немного… да и Вам пора отдыхать. Мы пойдем.
Никита помогает маме встать, папа целует меня и крепко обнимает…
Они что, уезжать собрались? И куда? А как же я? Да я же так толком ничего о них не узнала… Бэмби, точнее, Арина, останови их немедленно:
— Вы останетесь у нас? Пожалуйста… Места на всех хватит.
Мама улыбается мне, не скрывая облегчения:
— Доченька, спасибо, мы с удовольствием примем твое приглашение.
— Мамочка, а ты что, думала, что я вас теперь вот так просто отпущу?
— Арина, солнышко мое, пойми… мы не заявляем права на твою любовь к нам, на то, что ты найдешь для нас место в своей жизни, но мы приложим все усилия, чтобы заслужить все это…. Если ты только дашь нам такую возможность… Если ты только разрешишь нам показать тебе всю нашу любовь во всех ее проявлениях…. Поверь, о большем мы и мечтать на данный момент не смеем…
Мы с мамой обнимаемся и тихо всхлипываем от счастья, мы шепчем друг другу слова, полные веры, надежды и, конечно, любви …
Мама вскидывает голову, услышав какой-то жужжащий звук:
— Никита, дай-ка угадаю…
— Да, мама… Какой неожиданный сюрприз…
И передает ей прямоугольную пластинку. Я на автомате делаю брату замечание:
— «Неожиданный сюрприз»? Ты что, школу часто пропускал?
— О-о, мама номер два… Если еще и ты начнешь меня пилить за мою безграмотность…
Нашу шутливую перепалку прерывает папа:
— Мира, дай мне ответить…
— Нет, я сама.
Мама делает глубокий вдох, нажимает на пластинку, и, через громкую связь все, присутствующие в комнате, слышат приятный мужской баритон:
— Прости, я обещал, что никогда больше тебе не позвоню…. Только не прерывай связь…. Пожалуйста, только скажи, что у тебя все в порядке — я уже несколько часов места себе не нахожу… Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя…
Мама говорит ровным без эмоций голосом:
— Всеволод… Доброе утро, сын…
Конец 1-й книги.