… Он «съедал» губами мои стоны… он не давал мне прийти в себя… он довел меня до бессознательного состояния, и терпеливо удерживал, пока мое тело жадно утоляло свою жажду…
… Я медленно приходила в себя, нащупывая свою целостность.
…Ровно в тот момент, когда мне показалось, что я начала собирать свое тело и разум воедино, Рэд тихонечко спрашивает:
— Любимая, да?
Я не понимаю смысл его «да», но разве может у меня быть для него хоть что-то «нет»?
Рэд еще несколько раз двигается внутри меня, и я оказываюсь в его сильных объятиях. Боже, он меня сейчас просто задушит… Но, оказалось, что для волнений нет причин — как только дрожь его тела стала спадать, он сразу дает мне возможность и двигаться и дышать…
Я чувствую, как он медленно перекатывается на спину, увлекая меня за собой. Рэд не дает мне сразу улечься, придерживая меня, еще раз нежно целует и спрашивает:
— Бэмби, тебе помочь вытереться?
Вместо ответа, я прикрываю нас одеялом, нащупываю включатель, и слегка зажмуриваюсь от, даже такого неяркого, освещения. Рэд дарит мне мягкую улыбку, при этом с интересом ожидает моих дальнейших действий.
А вот такого ты точно не ожидаешь…. Но я же обещала себе сделать это… Так, хватит тянуть кота за хвост.
Я наклоняюсь, прикасаюсь губами к его щеке, прокладываю дорожку из поцелуев от уголка рта по направлению к шее, слегка задерживаю дыхание…
И спокойно говорю:
— Рэд, я тебя люблю…
Ой… если я и хотела привести своего мужа в исступленное состояние, то с блеском добилась этой цели.
Я опять оказываюсь под ним, он осыпает мое лицо поцелуями и, не скрывая в голосе свое радостное возбуждение, умоляет:
— Бэмби, еще, пожалуйста, я хочу еще раз это услышать.
Но меня хватает лишь на ответ в моем стиле:
— Какое из слов «я», «тебя», «люблю» ты не понял?
Он прикусывает мне плечо, затем лижет место прикуса языком (ну точно игривый тигренок), и с улыбкой в голосе скорее утверждает, а не спрашивает:
— Шутить изволишь.
— Что есть, то есть…
— И давно ты умеешь разговаривать?
Какой смысл врать:
— Всегда.
Рэд театрально закатывает глаза:
— У-у-у, как скучно, а я уж подумал, что тебя «разговорили» наши любовные игры.
Нет, я все-таки, ехидина:
— Если опустить тот факт, что из-за потери памяти мне тебя, как любовника, вообще не с кем сравнивать, то рядом с фразой «ты здорово целуешься», вполне может оказаться еще одно «здорово».
Рэд внимательно слушает меня, опять целует, и осторожно говорит:
— Ты так странно строишь предложения… И твой акцент…
Ну, вот я и попалась, вот сейчас он продолжит вдаваться в подробности, и быстро доберется до сути моего несоответствия его Миру.
Мне становится стыдно за то, что я все еще сомневаюсь в Рэде, за то, что все еще не могу ему полностью довериться, когда слышу его уверения:
— Глупышка, не переживай — я не собираюсь донимать тебя расспросами.
— Спасибо… Рэд, хочу попросить…
— Попроси…
— Я хочу, чтобы все и дальше считали меня немой… э-э дурочкой.
— Не понимаю почему… да, хорошо — об этом пока будем знать только мы с Виленом.
С этими словами, находит возле кровати свои брюки и натягивает их на себя одним плавным движением. Выключает свет и шутливо приказывает:
— Бэмби, у тебя есть ровно две минуты, чтобы заснуть.
— Или…
— Или ты уже сегодня не уснешь.
Нежное прикосновение его губ, его «я тебя люблю», его запах… были моими проводниками в царство сновидений.
Потом, уже сквозь сон, я почувствовала, как Рэд укладывает меня на бок спиной к себе, закидывает ногу мне через бедро, и я окончательно расслабляюсь в колыбели его сильного собственнического объятия.
Я проснулась в состоянии легкой паники, и мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы объяснить себе, что для нее нет ни единой причины — что я не могу пошевелиться не потому, что кто-то пленил мое тело, а потому, что я нахожусь в плену любимого тела (вот это сказанула). Улыбнулась собственным словосочетаниям, и тут же чувствую, как на мою улыбку ложатся губы Рэда…
— Моя красавица проснулась?
— Еще не знаю — это зависит от того, была ли наша прошлая ночь сном, или нет.
— И если да…
— То буду лежать и ждать его повторения.
— А если нет…
— То буду готовиться к новому дню.
Рэд поворачивает меня к себе, и я прижимаюсь щекой к его груди. Он гладит мне волосы и серьезно спрашивает: