Вилен заходится смехом:
— Я в тот момент еле сдержался, чтобы не прибить Медика на месте, потому что догадывался о настоящей причине ее состояния.
Я не знаю, как реагировать на это их совместное воспоминание… Бэмби продолжает:
— Хм, да… Вилен сказал Медику принести мне болеутоляющее и грелку на живот.
Мой брат что, испытывает мое терпение или насмехается надо мной?
— А что же ты не рассказываешь своему мужу, что я, в плюс к этому, сделал массаж твоим лапкам?
Я все-таки взрываюсь, хорошо еще, что на словах, а не на деле:
— Ты делал массаж моей жене? Все, Вилен, иди топись — море рядом…
Бэмби хохочет:
— Рэд, ну ты даешь… раздул из мухи слона…
Ага, может ты и права по-своему, но, когда я останусь с братом наедине, то втолкую ему свою правоту по-своему.
Моя красавица кушает виноград, и с интересом вслушивается в наше с Виленом скучное обсуждение бюджета. У меня в руках десятки исписанных листов с цифрами, которые передал мне Первый Казначей.
Бэмби откашливается, привлекая к себе наше внимание:
— А, скажите, статья расхода на Избранного увеличилась с появлением у него жены?
— Это ты к чему?
— К тому, что ты меня кормишь, одеваешь, обуваешь…
— И…
— Рэд, ты уже прекрасно понял, к чему я клоню.
— Честно говоря, нет.
— Я хочу, чтобы вы мне подобрали какое-то общественно-полезное занятие.
Я не знаю смеяться мне или плакать:
— Бэмби, только не говори мне, что ты решила, так сказать, устроиться на работу.
— А почему бы и нет? Ну, неужели, я совсем ни на что негодная? Я могу, не знаю, научиться готовить, например, и мы сэкономим на…
Я уже злюсь ни на шутку:
— Прекрати городить чепуху! Ты — моя жена, и я не позволю тебе…
Бэмби сжимает кулачки:
— Вот именно, Рэд, я — твоя жена. Только при чем здесь, позволишь ты мне, или нет, делать то, что я считаю нужным??? Да ты хоть понимаешь, насколько неприкаянной я себя ощущаю, сидя целыми днями без дела. Да я же скоро превращусь в растение, ведя подобный образ жизни.
Она смотрит на Вилена, отмахивается от внутреннего, промелькнувшего в ее взгляде сомнения, и продолжает с еще большей горячностью в голосе:
— Хочу рассказать тебе один анекдот. Приходит как-то одна вдова к медиуму и просит того вызвать ей дух умершего мужа. Ну, когда появился этот дух, вдова его и спрашивает: «Любимый, как ты там? Что ты там делаешь, чем занимаешься?», дух ее мужа ей и отвечает: «Занимаюсь любовью, сплю, просыпаюсь, кушаю, занимаюсь любовью, сплю, просыпаюсь…» «О, милый, так ты в раю?» «Дура, я — кролик на животноводческой ферме».
Вилен ржет, как ненормальный. Мне же, почему — то, совсем не смешно. Бэмби не собирается отступать:
— Ты понял шутку юмора? Ты понимаешь, что это неправильно — консервировать мой, пусть и небольшой, потенциал… что это неправильно — отказывать моему желанию быть нужной не только тебе в качестве жены, но и…
Она всегда добивается своего, не так ли?
— Бэмби, я не хочу с тобой ссориться. Чем бы ты хотела заниматься?
— Не знаю, ты же все равно географически ограничишь мне выбор занятий территорией нашего дома.
— О том, чтобы позволить тебе утруждать себя домашним хозяйством не может быть и речи.
— Хорошо, я подумаю и что-нибудь придумаю…
Опять опускаю взгляд на листки:
— Рэд, а можно мне посмотреть?
— Конечно, но здесь нет ничего интересного…
И передаю ей бумаги. Она уделяет каждой странице примерно десять секунд и говорит:
— Здесь — две неправильно посчитанные суммы статей, и, соответственно, неправильно выведены общие суммы баланса.
Я уже устал удивляться… Меня уже хватает лишь на то, чтобы тупо посмотреть на мое чудо. Вилен просит:
— Бэмби, покажи…
Брат берет писало, пересчитывает на нем в столбик (ах, как же мы с ним скучаем по калькуляторам…) те цифры, на которые показывает Бэмби, и ошарашено кивает:
— Ты права… Но, Бэмби, это невероятно… Ты же считаешь быстрее компьютеров… которых уже давно не существует…
Моя девочка пожимает плечиками и как-то грустно говорит:
— Я — фрик…
Обнимаю Бэмби, сдерживая свой смех:
— В точку. Только, как же я счастлив, что ты — мой фрик…