— Арина, ты действительно не могла разговаривать?
— Нет. Но все привыкли к моему молчанию, и никто не пытался со мной заговорить, или поинтересоваться у меня, а могу ли я разговаривать в принципе… Меня в этом доме никто не замечал, я помню себя там пустым местом… а это даже хуже, чем ощущать себя предметом мебели, правда? Ведь даже на мебель обращают внимание, вытирают с нее пыль, хвалят ее, или ругают… Ко мне же относились хуже, чем к мебели… Я очень боялась, что меня выкинут из этого дома… Поэтому молчала, и старалась лишний раз не попадаться никому на глаза…
— Девочка моя… мне очень хочется выразить словами то, как я сопереживаю тебе и то, что понимаю, насколько тебе было тяжело и одиноко…
— Мамочка, это же все уже в прошлом… и… надо двигаться дальше…
— Хорошо.
Чувствую очередное мамино прикосновение, и вижу следующий «кусок» своих воспоминаний:
— В моей комнате напротив меня сидит знакомый мужчина, который приходит навестить меня примерно раз в три-четыре месяца… «Маша, как ты себя чувствуешь? У тебя есть какие-то жалобы на Виктора? А на прислугу?» Я в ответ соответственно киваю головой (хорошо), качаю головой (нет — какие могут быть жалобы, если я годами его не вижу) и снова качаю головой (нет — я ведь живу в параллельном с ними мире). Он что-то быстро записывает, улыбается мне и уходит. Как только за ним закрывается дверь, я тут же пересаживаюсь за компьютер, который мне давным-давно подарила Соня… Компьютер для меня — мой учитель и советчик, он — мое окно в незнакомый мне мир, по сути, он — вся моя жизнь. Я изучаю китайский — пятый по счету иностранный язык. Задумываюсь о том, что на сегодня у меня еще запланировано дочитать до конца курс средней школы по тригонометрии… Я получаю сообщение от Шенты, хакера экстра-класса, который сам нашел меня в виртуальном мире, когда я делала свои первые дилетантские попытки по взлому очередного сервера: «Альфа, ты на месте?! «Всегда на месте» «Зацени, какую прикладуху откопал» «Супер» «Ты уже получила новый процессор?» «Да» «А ты боялась, только юбочка помялась»…
— Мамочка, как же так? Ой…
— Что, моя хорошая?
— Я была… киберпреступницей и воровкой… Блин, да по мне тюрьма плакала…
— Ариночка, сделай глубокий вдох… и объясни по порядку…
— Я была хакером… Я легко взламывала государственные и банковские сервера практически во всех странах мира…
— Зачем?
— Не знаю, там было много всего интересного… наверное, мне было просто любопытно… Но мои действия и те программы, которые я писала, требовали все более совершенного железа… И тогда я находила карточку, с неприлично большим остатком, какого-то клиента какого-то банка, который регулярно делал покупки через интернет… Я списывала с очередного такого счета деньги, и заказывала комплектующие для своего компа… Мне их приносили домой, и прислуга отдавала их мне, потому что я при заказе указывала получателем «МАРИЯ ЗЕНДОТВЕМИНА». Понимаете, моя фамилия была такой же, как у Сони — Зенд, а фамилия Виктора была Емин. Вот прислуга и видела на пакете то, что хотела… «Мария Зенд от В. Емина» — а то, что между «Зенд», «В. Емин» и «от» нет пробела, так это служба доставки некорректно набирает получателя-отправителя… Им даже в голову не могло прийти, что такой двенадцатилетний ребенок, как я, может сам себе что-то заказывать через интернет — они же считали меня… умственно отсталой…
— Так, ничего страшного ты не совершила… успокойся…
Никита привлекает к себе мое внимание:
— Сестрен, ты как, не устала еще?
— Нет.
— Слушай, а ты не будешь против, если я подпитаю твоего мужа и его брата?
— А вот с этого места поподробней…
— Да ты посмотри на них — они же сейчас сваляться от усталости.
— Извини, я сначала не поняла, о чем речь. Да, конечно, мы будем тебе благодарны за твою помощь.
— Арина, а можно без этих условностей? В следующий раз достаточно простого «да». ОК?
Я улыбаюсь и киваю:
— ОК.
— Ты пока продолжай… не отвлекайся…
— Я по приколу взламываю служебный сервер Виктора… Среди архивных папок нахожу одну с названием «Зенд», решаю изучить ее… В ней, среди прочего, находится отсканированное завещание Сони… Я узнаю, что все движимое и недвижимое имущество после ее смерти наследую я. Виктор является моим формальным опекуном «на ежемесячной зарплате», фактическим же является международная юридическая компания, которая оплачивает из моего наследства все текущие на мое содержание расходы. По условиям завещания, Виктор получает единоразовую круглую сумму в момент моего вступления в наследство «за отлично проделанную работу», что подразумевает под собой мое физическое и психическое здоровье. В случае моей смерти, все завещанное мне переходит в пользу государства. В случае признания моей недееспособности, Виктор остается моим опекуном «на зарплате». Должна сказать, что зарплата эта, мягко говоря, не маленькая. Да, и еще, по завещанию, до своего восемнадцатилетия, я должна постоянно проживать именно в этом доме — причины моего возможного переезда на другое место жительства, либо вынужденное помещение меня в клинику, регламентируются на десяти листах. Я начинаю изучать другие документы, и понимаю, что мой формальный опекун методично предоставляет моему фактическому опекуну результаты липовых экспертиз, а также отчеты моего не существующего преподавателя, который якобы специализируется в области обучения детей с психическими расстройствами. Из них четко видно, что я — аутист… Мне не улыбается этот диагноз, и я посвящаю себя изучению всех тонкостей юриспруденции в России… У меня в запасе два года, чтобы разработать план действий по признанию моей дееспособности…