– Я немножко, пап, – девочка явно огорчилась, но спорить не стала. Послушно отошла вглубь комнаты.
Я подскочил поближе к окну и окликнул здоровяка.
– Здорово, сосед. Я тут один с вещами, не поможешь на второй этаж закинуть?
Он внимательно меня оглядел и кивнул.
– Заходи, давай, к нам, во вторую квартиру, дверь открыта. За рухлядь свою не бойся, не тронет тут никто. Обед вот дочке приготовлю, и пойдем, закинем. Ты ж в восьмую въезжаешь?
– Нет, в седьмую. Сейчас зайду, – согласился я и зашел в подъезд, размышляя, где же все-таки восьмая квартира.
Толкнул дверь второй квартиры и очутился в прохладном, темном коридоре. Счастье-то какое во время изнуряющей жары.
– В кухню проходи! – крикнул здоровяк. Я пошел на голос, зашел в кухню и вытаращил глаза.
Хозяин квартиры стоял посреди кухни и с аппетитом рвал зубами здоровый кусок сырого, окровавленного мяса.
– Ну чего вылупился, как будто зомби увидел? – Громко расхохотался он. – Пива выпьешь?
– Выпью, ага. – Я не то, чтобы испугался, но зрелище было не очень приятное. Особенно подтеки крови в уголках его губ.
– Вот и выпьем, жара-то какая, – здоровяк смотрел на меня с явной насмешкой. – Мяска не хочешь?
– Нет, спасибо. Я как-то предпочитаю термически обработанное, – помотал я головой.
– Эх, перевелись мужики на свете. Сырое мясо - это сила! Понял, хиляк? – мужик засмеялся и вытащил из холодильника две мгновенно запотевшие, банки пива. – Дочке свининку свежую на рынке купил, парную. А я сырое мясо люблю. Я парень деревенский, отец приучил. Как свинью кололи, так мне с братом по куску сырого…
– А эти… как их…Эхинококки? – я взял протянутую мне банку холодного пива, откупорил и сразу сделал большой глоток.
– Да ну… Я их не трогаю, и они меня не трогают, – мужик опять рассмеялся и протянул мне руку. – Илья меня зовут.
– Борис. – Мы обменялись рукопожатием, и я чуть не взвыл. Хватка у Ильи была нешуточной.
Ухмыляясь, Илья повернулся к плите и снял крышку с кастрюльки. По кухне поплыл аромат тушеной с капустой свинины.
– Ну, вот и готово. Зайка! Руки мыть и за стол!
– Ну пааап!
– Раз - за стол, два - быстро! Я сейчас с соседом пойду, помогу ему. Как приду, чтоб съедено все было! И по углам еду не прячь, все равно найду и пеняй на себя!
Девочка появилась в дверях кухни и показала отцу язык.
– Ах ты! – шутливо прикрикнул тот, и дочь убежала мыть руки, бросив на меня любопытный взгляд.
По спине пробежали мурашки. Глаза у ребенка были как два кровавых сгустка, плавающих в молоке. Видимо, на некоторое время я оторопел, потому что голос Ильи прозвучал, как гром с ясного неба. Я вздрогнул и повернулся к нему.
– Ну что? Идем за вещами? – он смотрел на меня совсем не добродушно, не так, как несколько минут назад. В глазах было что-то настораживающее. Я поспешил поставить банку с недопитым пивом на стол и кивнул.
Мы вышли во двор. Сосед скептически осмотрел количество и качество моего движимого имущества.
– М-да, не густо. Ни жены, ни детей? Ну… При наших жилищных условиях это даже лучше.
– Это почему еще?
– Увидишь.
– Слышь! А чего во дворе так тихо? Дети не играют. Да и вообще тишина.
– Ну, моей на солнце нельзя. А так… Вечером оживут. А вот с диванчиком твоим проблемы. Диван здоровый, а лестница у нас узкая, на руках над перилами не поднимем. Ты подожди, я в гараж за ремнями схожу, на ремнях и понесем. И ты это… Зря по мобильнику не стучи. Тут у оператора, черт знает, что за зона. Вроде и передатчик недавно установили, а все равно сигнал плавает. Аномальная зона, не иначе. – Илья подмигнул мне и двинулся в сторону видневшихся метрах в пятидесяти гаражей.
Я провожал его глазами, понимая, что двор и дом начинают мне не нравиться. От удаляющейся спины Ильи меня отвлекло странное шуршание позади. Я обернулся, и сердце ухнуло куда-то вниз.
Посреди детской песочницы, увязшая в песке по самые щиколотки, стояла самая настоящая Баба Яга и злобно смотрела на меня одним, цвета белого фарфора, глазом. Второй ее глаз был скрыт под повязкой из старой, выцветшей косынки. В руках ведьма держала… Тьфу ты. У страха глаза велики. Я с почтением отношусь к старости, но если какую из старушек я и мог бы назвать каргой, то именно эту. Впрочем, старость никого не красит. И мне стало стыдно за такие мысли. В руках старушка держала тонкий, заостренный металлический прут, и его заточенный кончик подрагивал в сантиметрах десяти от моего живота. Я попятился. Как следует меня рассмотрев, бабушка пожевала беззубым ртом, отвернулась и сосредоточенно стала втыкать прут в плотный песок, оставляя в промежутках между погружениями не более двух сантиметров. Я присмотрелся. Судя по всему, в песке давно не играл ни один ребенок. Песок был плотно утрамбован, и сплошь покрыт следами проколов щупом. Что бабка там искала, одному Богу известно, а может неизвестно и ему. Потому что старушка явно была не в своем уме. Тем не менее, испугала она меня не на шутку, и все время, пока вернувшийся Илья обвязывал ремнями диван, я нервно оглядывался на бабушку. Чем и вызвал новую порцию его смешков.