— Простите, простите! — взмолилась женщина. Животный страх за свою жизнь добавил ей немного совести и культуры общения. — То существо убежало, ведь так? Ответьте!
— Твою мать...
Вдалеке гремел гром. Мрак усилился.
Часть 2
— Мда, то-то я думаю, почему от тебя так смердит. — йоль опрокинул рюмку и закусил ложкой грибов. Маленькие, аккуратные, все в масле, сидят рядом с красным луком и ждут своей участи. Мы подъедали их с изумительной скоростью, почти не чувствуя на зубах, до того эти грибки были мягки.
— От меня смердит работой, тяжкой и трудной. Детектив — это всегда допросы, расспросы и ужасно грязные сапоги. Мне даже лень их чистить, всё равно завтра они будут точно такие же.
— И в какую слякоть на этот раз устремится твой детективный орлиный взор? — Джеки сорил обидной иронией налево и направо. Обычно, когда в пабе присутствует хоть один посетитель, он более сдержан в колком юморе. Жизнь научила его держать язык за зубами и не привлекать внимание.
— Не знаю, Джеки. Наверное, завтра пойду отчитаюсь перед Крамером, а вот потом... потом мне придётся опрашивать всех соседей по второму кругу.
— Заодно снова опроси того мальца Дейва, которому начистил морду. Может, его дружки хоть в следующий раз научат тебя уму разуму. — жестоко, но в чём-то справедливо.
— Чему меня учить, писклявый ты йоль. — водка, грибы, лук. — В этом городе я самый достойный человек. — Или, по крайне мере, вхожу в десятку рядом с каким-нибудь сутенёром, что в раз в месяц бросает монетку инвалиду у паперти.
— Не обижай наш славный город.
— Так ты со мной не согласен? — водка, грибы, лук. — Работаю на совесть, никого не трогаю, всем помогаю. Человека попорядочнее сложно сыскать.
— Угу. — влез Аристарх, принеся ещё бутылку и закуски. В этот раз на тарелке припрятались копчёные колбаски. — Себе то не ври, алкоголик. — однорукий мудрец отвернулся, чтобы чистить кружки. Из-за его чеснока воняло на всю барную стойку, напрочь отбивая нюх.
— И на кой хрен ты их чистишь, сюда всё равно никто не ходит.
— Если не соблюдать порядок из-за необязательности, то порядка никогда и не будет. — одна рука и чистка кружек — нонсенс.
— Ну и соблюдай свой ненужный порядок, а в нашу беседу не вмешивайся. — грубо указал я на место ворчливому старику.
— Тоже мне, бе-се-да. Собрались как-то разгильдяй и проститут, два сапога пара. Настоящий анекдот. И обсуждают то, как один умелец валялся в грязи весь день, как свинья в сарае.
— Не всем платят деньги за присутствие в баре, некоторым приходится деньги добывать. — Аристарх гордо отвернулся, проигравший, но не сломленный. — Так о чём мы, Джеки? Джеки!
— А, что? — йоль поднял голову с барной стойки. Прошлой ночью он не спал. — Наверное, болтали о том, что тебе надо бы меняться, не то так и просидишь в своей детективной яме и будешь бегать за преступниками до тех пор, пока один из них не окажется сильнее и быстрее.
— Мне нравится моя работа, заставляет думать и ходить. Тем более, я помогаю людям. — кого я обманываю? Мне не верит даже надутый какими-то таблетками йоль.
Иногда кажется, что жизнь превращается в коридор не только во время погони. Да и цели, по большому счёту, уже давно нет. Когда-то мне нравилось делать деревянные фигурки, вырезать стулья, стругать столы, да даже просто рисовать. Спелые яблоки, груши, тот же зелёный виноград. Аннабель говорила, что у меня получалось...
— Ты что?
— Свет от лампы, поганая штука. — водка, грибы, лук. Колбаса не нужна, слишком уж она жирная и не горчит так, как кольца того же лука, пускай он и слишком сладок.
— Может сходим куда-нибудь, когда у меня будет выходной? В клуб, развеемся. Герцог может запрещать все приятные вещества в округе сколько хочет, но танцы ему у нас не отнять! — йоль весело засмеялся. Люблю его смех, он всегда искренний, у такого-то хохотуна.
— Герцог... — но я, как и всякий эгоист, ждущий лишь жалости, цеплялся за грустные слова, чтобы перевести разговор в нужное мне русло и поворчать ещё час-два. Ах, какой я бедный и несчастный — живу в тёплом доме, с деньгами и вкусной едой. — Скоро выборы в совете, как думаешь, кто победит?
— Явно не дружба. Наш старик сидит на своём троне так долго, что уже и сам трон стал под форму его тощей задницы. А я против — у власти должны быть новые люди, тот же Кобальт. Но кто его пустит туда?.. Сколько себя помню, совет всегда ассоциировался с кукольным театром, а наш правитель с благими намерениями суёт этим куклам руки в дырку. Слышал сегодня на работе, что тех, кто советовал оставить старику только исполнительную власть, посадили в застенки по подозрению в измене.
— Консерватизм — это наше всё. Без него праведные ценности рыцарства канули в лету и сменились нами... нами, Джеки. Мы похожи на рыцарей? Наши соседи в саже носят платки для дам?
— Тебя так прельщает романтика прошлого? А как же равенство, свобода, радость, чистая и искренняя? Шагаешь, где хочешь, и говоришь, что вздумается, и работаешь там, где нравится, но при этом получаешь за это хорошие деньги, чтобы не приходилось торговать телом...
— Свобода? — я едко усмехнулся, но сделал это так неестественно, что мне вдруг стало стыдно. — В мире никогда не было свободы, уж я то книжки читал. За морем есть королевство, где демократия — первый принцип в государстве, но и там нет свободы. Человек ограничен своими узкими мыслями, желаниями, работой, домом, похожим на клетку, и ему не нужен новый правитель, потому что тот не решит его проблем и никогда не разорвёт эту цепочку зависимостей. Как можно называться свободным, если ты никогда не был за городом, а единственное твоё желание — лечь чуть позже, чтобы успеть дописать отчёт.
— Ты чудовищно скучен и вечно приравниваешь всё к бытовым вещам. Где твой максимализм и жажда прекрасного?
— Я не подросток. Радикальные идеи меня давно не прельщают, они бессмысленны, в них нет жизненной справедливости — всегда кто-то обделён.
— Не все резкие суждения несправедливы. Стремление к идеалу, идеальному обществу и государству, это тоже — резкая идея, но она даёт только прекрасные возможности для роста.
— Это утопия, крашеная ты голова, а никакая не резкая идея. Не хочу даже об этом говорить. — водка, грибы, лук.
— И почему это, а, негодяй? Боишься проиграть?
— Боюсь огорчить твою ранимую душу своим безэмоциональным подходом. Мне всё равно и на твою свободу, и на идеалы, и на поиски смысла жизни, желания отставить след в мире. Я просто хочу жить так, как мне нравится, к этому и стремлюсь.
— Живёшь ты погано. — водка, грибы, лук. — Ты даже не живёшь — ты нелепо существуешь... как какой-то склизкий червяк под гнилой доской.
— Да, именно так! — вскрикнул я на эмоциях и моя энергичная слюна упала на барную стойку и растеклась там маленькой противной кляксой. — Я — простая часть природы, не пытаюсь менять её или жить по своим правилам. И мне хорошо... я бы даже сказал, что замечательно. Необязательно жить, некоторым нужно именно существовать. Плыть по течению, знать, что всё, что с тобой произойдёт — это тропа самой вселенной, а не кривые попытки играть с судьбой.
— Завали уже своё нудное хайло, необразованный философ. — водка, грибы, лук. — И через неделю мы идём в клуб, это не обсуждается. Найдём тебе хорошую попку.
— Хорошие попки я могу найти и в борделе, только для этого не нужно будет строить улыбки и платить за «Маргариту». — водка... просто водка.
Часть 3
Острый ветер обдувал моё усталое лицо. Кварталы крепко спали, да и мне хотелось поступить по их примеру.
На улице было скользко, холодно и немного тоскливо, в глазах бегали огоньки хорошо проведённого вечера. Порт, как обычно, не утихал и оттуда часто доносились матросские пьяные крики и песни, мешающие городу отдыхать. Люблю Ан-Рок, хоть он никогда и не станет лучшей версией самого себя.