У меня навернулись слёзы. Я вообще редко плачу. На публику не счёт. Настоящие слёзы я лила крайне редко. Даже не помню, когда последний раз это было. Я взглянула на девушку: бесстрастное выражение лица, будто она не свою историю рассказывает, а просто сообщает что-то маловажное.
Кстати, у меня пропало ощущение сна.
— Как-то раз он ворвался в мою комнату. Радостный до безумия он держал в руках колбу, в которой что то шипело. Он сказал, что поможет мне обрести новое тело, только нужно меня к нему отнести. Мне была безразлична моя судьба, поэтому пожала плечами. Обрадованный, он плеснул на меня из колбы. Такой боли я никогда не испытывала. Мне казалось, что меня облили кислотой, и я плавлюсь. На самом деле я была близка к истине: мой невесомый призрачный образ превратился в жидкость. Маг подставил колбочку и я стекла туда. Он понёс меня в город, в Дом Радости. Догадываешься, что это за дом?
Я кивнула.
— Там он зашёл в комнату, где его ждала симпатичная девушка с тяжёлым взглядом и широкой искусственной похотливой улыбкой. Мне стало жаль её. Маг подошёл к ней попросил, чтобы она выпила с ним. Девушка не удивилась просьбе. Через некоторое время они придались утехам. Мне стало противно. Маг выронил колбу со мной, когда в порыве страсти срывал с себя одежду. Я заметила ещё в его доме, что я не прохожу сквозь эту склянку, как бывает с другими предметами. Я выбила пробку и вылетела наружу. Через несколько секунд я опять была нематериальным духом. Я плыла по Дому Радости, не замечая ничего вокруг. Я вернулась домой к магу, облетела помещение, заглянула в магическую лабораторию. Там на столе, подвешенный на хитрой конструкции сиял красивый сосуд в форме сосульки.
Я сообразила, что этот сосуд и есть моя старинная раритетная игрушка.
— Я залетела в него и… уснула. Не знаю, как это получилось, ведь призраки не спят. Очнулась я в той же сосульке в руках какой-то старухи. Она жадно прижимала меня к себе и что нечленораздельно бормотала под нос. Мне было ни сколько страшно, сколько противно. На лице у старухи гноились бородавки, передних зубов не было, может, и остальных тоже. Она сильно припадала на левую ногу, видимо, правая была как-то повреждена. Я успела всё это заметить, потому что она шла очень медленно и долго. Наконец, мы пришли к небольшой аккуратной охотничьей хижине. Вокруг тёмный лес. Хотя был ясный день, солнечные лучи не пробирались сквозь мрачные верхушки вековых сосен. Старуха похромала по ступенькам и толкнула дверь. Та легко поддалась и открылась. Обстановка внутри была самая обычная для домика охотника: топоры, луки и другое оружие валялось везде; шкуры зверей аккуратно сложены в углу, а на стенах жуткие морды лесных чудищ. Единственным, что не вписывалось в обстановку, был силуэт человека в плаще с капюшоном, сидевший в кресле у камина. Когда человек повернулся, и свет огня лизнул кожу, я чуть не закричала. Это была моя мать. Я хотела спросить, как она здесь очутилась, подбежать, обнять… Но, когда я услышала её голос, мне захотелось плакать. Холодный, отчуждённый, без эмоций. Моя мама была похожа на прекрасную куклу, которую дёргают за ниточки и говорят вместо неё. Я заплакала. Тихо, без всхлипов и шмыганья, чтобы меня не услышали. Мама потребовала сосульку. Старуха, низко кланяясь, на вытянутых руках протянула сосуд, затем, пятясь, покинула домик охотника. Я думала, что, соприкоснувшись с ней, почувствую тепло, но я ошиблась. Ничего, пустота, никаких эмоций. Мама повертела в руках сосульку, внимательно рассматривая все детали, а потом сказала: «Сейчас это не то место, где ты должна находиться. Я отошлю тебя в другой мир. Ты проведёшь там сто лет, пока не найдёшь человека, чьё место здесь. Ты почувствуешь его, расскажешь о своей судьбе и отправишь в этот мир». Я оторопела. Она знает, что я здесь, она меня видит! «Мама!» — закричала я. Она меня не слышала, потому что читала заклинание. Я не знала, что она владеет магией. Последнее, что я помню — это её печальные глаза и маленький свёрток, который она засунула в сосульку.