Тут она заметила в руке Джакомо молоток. Марина похолодела. Она совсем не знает этого человека, он иностранец, чужак для нее. Как она могла быть такой беспечной.
Молоток вывалился у Джакомо из рук, и он с силой сжал ее плечи. Его расширенные зрачки парализовали Марину.
Грохот внизу заставил обоих вздрогнуть. Кто-то стучал во входную дверь, не жалея ни рук, ни ног.
Джакомо опустил глаза и медленно покинул ванную комнату, споткнувшись по дороге о свой молоток. Марина быстро оделась и тоже вышла.
Джакомо разглядывал посетителей из окна первого этажа.
— Кто это? — спросила Марина.
— Не знаю, иди к себе и сиди тихо.
Сквозь щель в двери Марина увидела двух мужчин в серых костюмах с постными официальными лицами и сопровождавшего их полицейского. Один из чиновников протянул Джакомо какие-то бумаги, на которых тот расписался.
— Марина! — позвал ее Джакомо. — Иди скорее сюда. — На лице его было написано изумление и радость. — Я поверить не могу. Помнишь старую княгиню, о которой я тебе рассказывал? Хозяйку замка? Так вот, она умерла.
— И чему ты рад? Присаживайтесь, синьоры, — обратилась она к гостям, так вовремя нарушившим их уединение.
— Все свое наследство она оставила мне. Представляешь? Эти синьоры принесли мне официальное уведомление в том, что я теперь миллионер.
— Все верно, — согласились оба чиновника.
— Поздравляю, — сказала Марина. — Может быть, синьоры что-нибудь выпьют?
Марина понимала, что Джакомо уже забыл о своей выходке в ванной, но она все еще побаивалась оставаться с ним наедине.
— Нет-нет, — отказался один из них. Оба встали. — У нас еще много дел. Вы сможете вступить в свои права не раньше чем через месяц. Предстоит выплата налогов на наследство. Но если у вас возникнут какие-либо затруднения, звоните в нашу адвокатскую контору. Нам будет очень лестно иметь такого клиента.
Второй посмотрел на первого и, кашлянув, добавил:
— Мы можем содействовать открытию вашего личного кредита в любом из городских банков.
Глаза Джакомо загорелись. Марина узнала этот огонь искателя приключений.
— А можно сделать это прямо сегодня?
Чиновники переглянулись и улыбнулись.
— Конечно, — ответили они хором.
— Тогда я сейчас.
Джакомо бросился в комнату, чтобы переодеться. Марина оглянулась вслед ему и замерла, пораженная.
Полицейский натянул себе на голову ее белокурый парик и любовался отражением в зеркале. Он заметил, что все недоуменно смотрят на него, и снял парик.
— Простите, я увлекся немного. Хотел убедиться, что он здорово меняет внешность.
— Убедились? — Марина все еще улыбалась.
— С тех пор как я в полиции, а в полиции я почти всю жизнь, во время карнавала мне приходится дежурить. Следить, чтобы люди развлекались как следует. А так хочется нарядиться каким-нибудь идиотом и бегать по городу, стреляя из хлопушек, или искупаться в фонтане.
Полицейский тяжело вздохнул и с сожалением положил парик на столик перед зеркалом.
— Моя миссия на этом закончена. Всего хорошего. — Полицейский раскланялся и исчез.
Джакомо вернулся вечером, слегка навеселе, в окружении таких же разгоряченных молодых людей. Двое длинноволосых парней тащили ящик шампанского. Коротко стриженная девушка в джинсах волокла за ними тяжелый магнитофон. Громкость была включена до упора, и звуки музыки ворвались в замок, заставив дребезжать стекла. Еще одна девушка в коротком узком платье лимонного цвета обнимала круглую коробку с тортом, и ее рук едва хватало.
Джакомо подхватил Марину на руки и закружил по комнате:
— У меня полные карманы наличных, я решил устроить праздник!
— Поставь меня на пол, — попросила она и с сомнением оглядела всю компанию.
— Это мои друзья.
Друзья помахали ошеломленной Марине руками и под грохот, вырывавшийся из мощного магнитофона, пританцовывая, занялись кто чем.
Джакомо бросился на кровать и со смехом увлек за собой Марину.
— Умберто, тот, что открывает шампанское, — мой друг детства. Мы вместе били окна в лавках, когда нам было по пять лет. Он музыкант, бас-гитарист одной группы.
— Одной очень хорошей группы, — поправил его Умберто, нечаянно облив хлынувшим из бутылки шампанским девушку в лимонном платье и сразу же покраснев.
Умберто был похож на мальчика из хорошей семьи, потерявшего социальные ориентиры. Вежливая смущенная улыбка пряталась под давно не стриженными волосами, нависающими на лицо.
— Их песня из первого альбома две недели держалась в лучшей итальянской десятке.