— Врагу? — прищурив глаза, катнул желваками Страхов.
— Да нет. Начальству.
— И что? — встрял в разговор Трофим Мышкин.
— Что, — пожал плечами Новодельский. — Не поняли. Не оценили. Уволили.
— Вот так вот, — покачал головой Страхов. — Так вот и бывает…
Необходимо заметить, что Леонард Амбросиевич Новодельский не обо всем поведал своим гостям. В частности, он утаил тот факт, что начальство его не просто так уволило, но еще и прямиком упаковало в больничку имени Скворцова-Степанова[59], в которой он и пребывал более года. И лишь после того как он, утомившись, наконец, втолковывать врачам и санитарам суть своих научных исследований, внутренне затаился и, лукаво соглашаясь с мнением лечащего врача, признал их бредом, Новодельский был выпущен на волю, под присмотр районного ПНД[60]. Диагноз ему влепили стандартный для всех подобного рода психов — «вялотекущая шизофрения». Но поскольку агрессии в его поведении не наблюдалось, а вконец обнищавшим в процессе социальных реформ клиникам и буйных-то больных кормить было совершенно нечем, и те иной раз алчно поглядывали голодным взглядом на яремные вены докторов и сестричек, его и выслали из больничных стен на все четыре стороны. Гуляй, дескать. Только мозги никому не морочь. А хочешь… пожалуй, и морочь. Нам-то какое дело.
Обретя желанную свободу, Новодельский со скорбью узнал, что за время его отсутствия померла его родная тетка. Но скорбь от потери родственницы была отчасти смягчена тем фактом, что в завещании тетка отписала свою отдельную приватизированную квартиру в новом районе своему единственному племяннику. Вступив во владение недвижимостью, Леонард Амбросиевич немедленно стал сдавать ее внаем за баксы[61]. И на эти самые деньги с головой ушел в научные исследования, но уже на своей собственной жилплощади, превратив ее в самую настоящую лабораторию.
В животе у Страхова громко забурлило.
Все присутствующие невольно обернулись в его сторону.
— Пардон, — сконфузился Страхов.
— Очень хорошо! — деловито кивнул ему Новодельский. — У вашего организма необыкновенно быстрая реакция. Даже удивительно.
— Чего ж хорошего?.. — Страхов смущенно отвел взгляд от товарищей. — Я сейчас лопну.
— Вот! — Новодельский торжествующе ткнул пальцем в бурлящий живот старшего лейтенанта милиции Юрика Страхова. — Вот оно, будущее человеческой цивилизации!
— Это как понимать-то? — недопонял Лобов. — Это в каком смысле?
— А в самом прямом! Да будет вам известно, что человек, при условии кормления его надлежащей пищей, способен выделять из организма невероятное количество ценнейшего энергетического сырья! И что самое главное — ресурсы этого сырья практически неограниченны!
— Это вы про какашки, что ли? — обескураженно воззрился на исследователя Трофим Мышкин.
— Газы, молодой человек! Газы!!! — вновь вскинул указательный палец к потолку Леонард Амбросиевич. — Вот в чем суть моего открытия! Впрочем, фекалии тоже, скорее всего, возможно утилизировать каким-нибудь рациональным образом. Но сейчас речь не о них. Газы! В частности, сероводород!
— Вот ведь… — изумленно посмотрел на свой; тощий живот Лобов.
— Пройдемте сюда, — Новодельский отошел в угол большой комнаты и отдернул занавеску.
За занавеской взглядам оперов и стажера предстали две кабинки, отделенные друг от друга шторой. В той, что побольше, на небольшом возвышении стояли два агрегата, всем своим видом напоминающие жестяные унитазы, но какой-то странной конструкции. В маленькой кабинке стояло точно такое же приспособление, но одно.
— Это у меня для дам, — пояснил Новодельский, указывая на маленькую кабинку — Дамы ко мне тоже заглядывают, правда, реже. Но иногда так выходит, что одновременно… с посетителями мужского пола. Вот и…
— И как это все… работает? — Трофим Мышкин присел на корточки и с жадной любознательностью пытливого юношеского ума рассматривал техническое устройство.
— Очень просто, — не скрывая законной гордости за свое изобретение, стал пояснять Леонард Амбросиевич. — Вот по этим шлангам сюда поступает вода, видите? Газы ведь не всегда отходят… просто так. В этом случае фекалии смываются и уже вот таким образом, — указал он на толстую водозаборную «кишку» от пожарного автомобиля, — поступают непосредственно в канализационную систему. Сейчас мы о них не думаем. На данном моменте исследований нам не до них. Согласны?
— Ну… — пожал плечами Юрий Страхов. — Наверное.