— Тоже не понимаешь?!
— Нет, — покачал головой Молодец.
— Ну никакой у тебя оперативной смекалки, — вздохнул Дубов. — Да затем, чтобы еще больше нас запутать! Чтобы мы, понимаешь… разбираясь в этом, окончательно тут с ума сошли и вообще перестали что-нибудь соображать! Теперь тебе ясно? Ясно тебе, что они задумали?
— Ну… если так, то…
— Они хотят мозги нам до такой степени замотать, чтобы мы совершенно недееспособными стали, — продолжал развивать свою мысль подполковник Дубов. — И тогда им лафа! Мы тут сборищем клинических идиотов будем сидеть, а они дела свои черные безнаказанно творить! Кто их ловить будет? Если у всех у нас мозги набекрень сдвинутся? Согласен со мной?
— В этом смысле, да. Согласен.
— И вот поэтому, чтобы мне больше никакой пьянки на работе! И чтобы мне каждое утро ровно… в ноль-ноль! Чтобы мне каждый на своем рабочем месте… как штык из носу! Понятно?
— Так точно! — все встали и даже попытались вытянуться по стойке смирно, но это уже было явно лишним, потому что Забота пошатнулся и чуть не упал.
— И где же это можно использовать «в частности»? — продолжал любопытствовать Трофим Мышкин. — Вы собирались сказать, помните?
— Да, — внутренне решившись, кивнул Леонард Новодельский. — Я вам ее покажу.
— Ой… — прислушался к процессам, происходящим в собственном организме, Мышкин. — А мне вроде тоже в кабинку бы надо.
— Прошу вас, — Новодельский сделал широкий жест рукой. — Аппаратура включена.
— А вам? — посмотрел он на Лобова. — Еще… нет?
— Да вообще-то я бы тоже уже не против, — признался Виктор.
— Ну так и милости прошу. Чего тянуть-то?
— А как же разговор наш?
— А я ее на тележке прямо сюда подвезу. Я буду рассказывать, а вы из-за занавесочки смотреть. Если меня смущаетесь.
— Кого ее-то? — направился к кабинке Лобов.
— А сейчас увидите…
— Вот, пожалуйста! — торжественным голосом произнес Новодельцев.
Сидя на газовсасывающих агрегатах, оба оперативника и стажер одновременно приоткрыли края занавесок и выглянули из кабинок.
Посреди комнаты на небольшой тележке стоял чудовищных размеров фаллоимитатор. В длину (или в высоту?) он имел метра полтора, а в толщину (или в диаметре?) сантиметров тридцать.
Кроме того, в… корневой, скажем так, своей части к предмету были прилажены ракетные стабилизаторы.
— Вот она, красавица, — с любовью во взоре смотрел на предмет Новодельский.
— Что это?.. — судорожно сглотнув от изумления, тихо спросил Юрий Страхов.
— Принципиально новая модель ракетного вооружения нашей родины. Я понимаю, что кого-то может поразить и даже шокировать ее форма. Но, поверьте мне, результаты моих исследований исчерпывающе доказывают тот факт, что именно такая форма — а в особенности аэродинамические свойства боеголовки — позволяет этой модификации с максимально незначительным усилием преодолевать сопротивление окружающей среды. Будь это плотные слои атмосферы или водная среда. Да-да! Моя ракета будет и подводным оружием! Мощным и стремительным, как удар молнии! И не нужно ничего придумывать, изобретать велосипед. Природа сама уже изобрела идеальные формы. Их необходимо только разглядеть! Да-с! — Леонард Новодельский гордо подбоченился. — Ну, я надеюсь, вы понимаете, что это очень и очень уменьшенная модель. Но действующая.
— Хотите сказать, что он… то есть она… у вас уже летала? — не сводил вытаращенных глаз с изделия Мышкин.
— Нет. Необходимы были некоторые доработки в маршевом двигателе.
— А теперь? — вновь сглотнув, спросил Страхов.
— Теперь практически все готово. Так… кое-какая мелкая наладка. Но в принципе… мой газотурбинный двигатель прошел стендовые испытания и установлен на этой модели. Теперь необходимо подкопить горючего, и можно вывозить на полигон. В совершенстве конструкции я полностью уверен и не сомневаюсь, но… — так, из суеверных соображений, если угодно — все свои чертежи и расчеты передам в соответствующие ведомства только после успешного запуска.
— А в боеголовке у вас что? — поинтересовался Страхов. — Не взрывчатка?
— Да господь с вами! — отмахнулся Новодельский. — Откуда у меня взрывчатка? Я что, террорист? Там инертный наполнитель. Так… для балансировки в полете.
— Вот тебе и здрассьте… — уставясь на «боеголовку», только и смог тихонько вымолвить Лобов.
Выйдя из квартиры Леонарда Амбросиевича Новодельского, опера вместе со стажером спускались по лестнице. Навстречу им поднимался одетый в черкесскую бурку и мохнатую папаху мужчина с густыми черными усами, закрывавшими ровно половину лица. Повстречавшись с оперативниками, мужчина бдительно окинул их горящим взором, подкрутил ус и продолжил свое восхождение наверх.