— Ни хрена не видно, — доложил он товарищу. — Темно внутри.
— Ну и все. Света нет, значит, и нет там никого. Давай… ты отжимаешь, я тяну.
Младший лейтенант Трофим Мышкин, находящийся внутри мастерской и ощущающий себя бойцом, сидящим в засаде, услышал, как кто-то дернул входную дверь.
Лейтенант подкрался к окну и увидел сквозь мутное стекло какую-то рожу. «Злодеи! — мгновенно сообразил он. — Вот сейчас вламываться и начнут!»
Поскольку оружия у стажера не было, он заметался по мастерской, поднял с пола большой обломок подрамника и затаился за дверью.
Калинин, вгоняя плоский конец фомки в щель между дверью и косяком, в свою очередь прислушался и насторожился.
— Слышишь? — обернулся он к Заботину. — Вроде шорох какой-то…
— Крысы, — уверенно заключил Забота. — Давай, Андрюха, налегай. Время дорого.
Калинин с усилием налег на фомку, провернутый на один оборот язычок замка вышел из паза, Заботин потянул дверь, и она приоткрылась. Осторожный Калинин, прежде чем войти, на всякий случай просунул в образовавшуюся щель голову, чтобы осмотреться. Затем шагнул вперед.
А ситуация в «убойном» отделе управления, как мы знаем, на сегодняшний день сложилась так, что Калинин с Заботиным стажера Трофима Мышкина до этого самого момента ни разу в глаза не видели. А он, соответственно, их. Вот и случилось так, что притаившийся за дверью Трофим, увидев тайком прокрадывающегося во вверенное ему под охрану помещение какого-то небритого долговязого типа с воровским инструментом в руках, ни секунды не раздумывая, шарахнул того что было силы обломком толстой доски прямо по башке.
Капитан Калинин рухнул на грязный пол. Мышкин коршуном бросился на поверженного врага и, закрепляя одержанную победу, стал лупить его ногами по ребрам.
Оставшийся незамеченным Трофимом Заботин, видя такое дело, выхватил любимую раскладную дубинку, с которой никогда не расставался, и, в свою очередь, приняв напавшего на его товарища по служебно-розыскной работе неизвестного хмыря за того самого вора, который вот уже вторично проникает в эту мастерскую прежде них — да еще и черных кошаков подбрасывает! — обрушил ее на его «злодейский» затылок.
«Злодей» мешком завалился рядом с Калининым.
— Андрюха! — прикрыв за собой дверь, Забота склонился над товарищем и, приводя его в чувство, похлопал по щекам. — Андрюха, ты как? Жив?
— Вроде живой… — болезненно сморщив лицо, тот приоткрыл глаза. — А что это было?
— Похоже, вора мы с тобой застукали! Того, который котенка в прошлый раз сюда подбросил. Представляешь?! Он сюда залез, а мы его взяли!
— Ох! — держась за затылок, Калинин медленно поднялся. — И чего теперь делать будем?
— Как чего? — Забота заводил бездыханно лежащему на полу телу руки назад и защелкивал на них наручники. — Как чего?! В управу доставим, он нам, гад, во всем сознается! Всех сдаст! Мы ж его непосредственно на месте преступления взяли! У нас сколько «глухарей»[71] в производстве?
— Многовато будет, — кивнул Калинин.
— Ну и вот! А ты говоришь… Давай, спиртягу пока пошарь. Что ж мы, просто так сюда заходили?
В заповедной маленькой комнатке с широким диваном Калинин открыл дверцу старого комода и обнаружил там такую же, как и давеча, трехлитровую банку со специфически пахнущей жидкостью и резаными дольками чеснока на дне. Жидкость наполняла банку только до половины. Калинин вздохнул и налил спирта в бокалы тонкого стекла.
Ввалившиеся в вестибюль РУВД Калинин и Забота, волочащие между собой под мышки уже знакомого начальнику дежурной части стажера Мышкина, никакого интереса у майора Висюльцева не вызвали. Ну выпил мальчонка, без привычки не рассчитал. Вот и ведут его товарищи в рабочий кабинет. Чего тут удивительного? На улице же не бросишь…
В кабинете оперативники водрузили задержанного на стул. Выпучив глаза, тот бессмысленно озирался вокруг и что-то мычал.
— Слушай, а может, ты ему речевые центры повредил? — озаботился Калинин. — Как же мы его теперь допрашивать будем? И на ногах он не держится…
— Нет, — демонстрируя неожиданные познания в строении головного мозга человека, убежденно отверг его опасения Забота. — Речевые центры — они во лбу. А я его по мозжечку отоварил. Мозжечок ему зашиб, вот его и мотает из стороны в сторону. А речь к нему вернется. Это у него шок. От неожиданности.
— Думаешь? — недоверчиво покосился на «арестанта» Калинин.
— Даже и не сомневайся, — поигрывая титановой дубинкой, заверил Забота. — Не впервой. Ты тут давай, покарауль его, а я пока за Петровичем сгоняю. У мужика трубы горят, ты ж видел. Да и… этого ему предъявить надо. Чтобы удостоверился, что не зря мы хлеб едим. Кой-чего в своем деле умеем.