— Это так многое объясняет, знаешь? — произнесла она. — Не знаю, как я не увидела этого прямо под носом. Как ты не хотел признаваться… У меня было ощущение, что я практически заставляю тебя, — она закрыла лицо руками. — Боже, я почти чувствую облегчение. Я думала, что-то не так со мной. Что просто ты не хочешь меня, и я собиралась найти какой-то способ, чтобы всё получилось.
— Дело было вовсе не в этом, честно.
— Я знаю. В смысле, казалось, ты вообще не хотел никого другого…
— Послушай меня. С тобой всё совершенно в порядке. Ты меня слышишь? Всё. Ты удивительная, и ты заслуживаешь кого-то, кто будет видеть это в тебе и любить тебя так, как ты любишь его. Только то, что это не я, не значит, что какой-то другой парень не перепрыгнет через голову, чтобы добиться тебя.
— Я просто находка, да? — сказала она, перекидывая волосы через плечо. Затем она уловила взглядом свои босые ноги. — Ладно, несмотря на неуклюжесть.
— Эй, это делает тебя ещё более милой. Только не превращай это в привычку, иначе станешь одной из тех девиц в беде.
Хохотнув, она взяла воду со льдом, которую официант поставил перед ней.
— Но у меня есть вопрос, и я надеюсь, что не обидный.
— Давай.
— Ты… ну, знаешь… гей? — она прошептала последнее слово так, будто это был секрет. — В смысле, ты всегда это знал? Как же все те женщины, с которыми ты встречался? Как же я?
На её лице было страдающее выражение лица, и я не сомневался, что она думает обо всех ночах, которые мы провели вместе — а таких было несколько. И хоть это было хорошее время, ничто не могло сравниться даже с пятью минутами с Лукасом. Он будто стёр всё, что было в прошлом, и я едва мог вспомнить кого-то, кто был до него. Конечно же, я не собирался говорить это Сидни, потому что не было причин быть придурком и задевать её чувства. Ей не нужно было знать, что последние несколько лет были переходным периодом. Но в её словах был смысл — гей ли я?
— Я ещё не совсем разобрался в этом, — признался я. — Может быть? Единственный человек, мужчина или женщина, к которому я когда-либо испытывал сильные чувства, это Лукас, а он парень, так что…
— Мне это кажется довольно гейским.
Я поймал её озорную улыбку и ответил на неё своей.
— Полагаю, так и есть, хах?
— Да уж. Но не обязательно вешать ярлык, если не знаешь. Я просто любопытничала.
— Всё в порядке. Это был хороший вопрос. С которым мне скоро придётся разобраться. Но, Сид? — накрыв её руку своей, я сказал: — Не думай, что я не наслаждался временем с тобой. Пожалуйста, выкинь это из головы прямо сейчас.
Сидни снова пожевала губу, а затем кивнула.
— Хорошо.
— Я серьёзно. Ты лучшая женщина, которую я знаю, и любому парню, который захочет быть с тобой, сначала придётся пройти через меня.
— Неплохая идея. Из любовника в старшего брата. Подожди, — она сморщила нос. — Это звучит немного противно. Вычеркни это.
— Вычеркнул. Мы скажем, заботливый друг — как тебе?
— Намного лучше.
Она улыбнулась сама себе, рисуя сердечко на запотевшем стакане.
— Здесь ты кажешься другим. Более расслабленным.
— Так и есть.
— И ты счастлив?
— Да. Да, здесь я очень счастлив.
— Хорошо. Это хорошо, Джекс, — она стёрла узоры со стакана, а затем вытерла руки о платье.
— Не это я сегодня ожидала застать.
Моя улыбка исчезла.
— Прости…
— Нет, не надо больше этого. Всё нормально. Я буду в порядке, так что не переживай за это. А ты… Думаю, ты теперь будешь намного счастливее, Джекс. Я хочу этого для тебя.
— Я тоже хочу для тебя этого.
— Что ты скажешь своему отцу?
— Не имею ни малейшего понятия, но всё пройдёт не лучшим образом.
Взгляд Сидни опустился.
— Так ты говорил, что понял, что Лукас тот самый, ещё в старшей школе, верно?
— Да, там мы познакомились.
— Джекс, я… — она сделала паузу. — Думаю, ты должен кое-что знать.
— Хорошо, — сказал я.
— Помнишь тот день, когда ты вернулся из Южного Хэйвена? Твой отец был у нас дома, и я подслушала, как он говорил моим родителям, что какой-то парень стал одержим тобой, и поэтому ему пришлось забрать тебя до выпускного. Он беспокоился за твою безопасность.
У меня отвисла челюсть, и моё сердце остановилось на пару ударов.
— Он сказал, что беспокоился за мою безопасность?
— Так он сказал. И я помню, он назвал парня Лукас.
— Чёрт возьми, — сказал я, мой мозг чуть ли не взрывался. Но, конечно же, мой отец сказал бы это. Лучше его друзья буду думать, что у меня был бредовый сталкер, чем узнают, что его сын развил нечто большее, чем дружба, с другим мужчиной. — Это не… Это была не правда. Никогда.
— Теперь я это вижу, но тогда я испугалась за тебя. Поэтому когда услышала, что Лукас после этого появился в твоём доме, я поверила в то, что сказал твой отец. Мне даже в голову не приходило, что ты мог… отвечать ему взаимностью.
Попридержите чёртовых лошадей.
— Ты знала, что он приезжал в Коннектикут?
На лице Сидни появилось выражение стыда.
— Ну, да. Я один раз видела его на крыльце. Думаю, у нас в тот день был урок тенниса, и твой отец впустил меня и сказал ничего не рассказывать. Что ты испугаешься, если узнаешь, что этот парень тебя нашёл.
— О боже.
— Я не знала, Джекс. Я думала, что помогаю защитить тебя.
Глаза Сидни умоляли меня о понимании, но это была не её вина. Становилось очевидно, что любые связанные со мной дела были спланированы моим отцом.
— Не могу поверить, что он зашёл так далеко, — сказал я, скорее себе, чем ей. — Не могу поверить, что он так испугался того, кем я могу быть на самом деле, что перевернул мир вверх дном, чтобы убедиться, что я останусь покорным сыном.
Я ущипнул себя за переносицу, пока во мне боролись за власть боль, разочарование и злость. Меня предал единственный близкий человек, который остался у меня в этом мире, и ради чего?
— Чёрт, твою мать, — сказал я, ударяя по столу кулаком и заставляя Сидни подскочить.
— Прости, — сказала она. — Может, мне не стоило ничего говорить…
— Нет. Абсолютно нет. Я всегда слишком боялся рассказать кому-то правду, и посмотри, к чему это меня привело. Я думал, что в худшем случае всё потеряю, и под этим я имею в виду свою семью, свою работу, деньги, — я с отвращением фыркнул. — Теперь я знаю, что дело было вовсе не в этом. Худшим было потерять Лукаса. И я потерял его. Но я не допущу, чтобы это произошло снова.
Всё, что я знал, что меня сейчас заботило, это то, что Лукас для меня единственный и был им всегда. Он был моим настоящим и моим будущим, и достаточно скоро я разберусь с остальным. В мире не было никакого количества денег, которое привязало бы меня к мужчине, которого я называл своим отцом. В данный момент, связи, которые соединяли меня с ним, разорвались, и я больше не был его сыном.
Глаза Сидни начали слезиться.
— Мне не хочется говорить тебе это, но зная твоего отца…
— Мне нет до него никакого дела. Больше нет. На этот раз я приобрету что-то более важное. Кого-то более важного.
Она колебалась.
— И он достоин тебя, верно, Джекс? Честно?
Это было единственное, что я знал без тени сомнений.
— Честно. Он достоин всего.
Глава 32
Лукас
— Прошу прощения, — раздался позади меня приторно-сладкий мужской голос, пока я стоял посреди «Роузмонт» и смотрел на вращающиеся двери. Не то чтобы Джексон должен был пройти через них снова в ближайшее время, но я не мог заставить себя сдвинуться. Это действительно только что произошло? Женщина, на которой Джексон, по сути, обещал жениться, ворвалась в Саванну с грацией шарового тарана, и он побежал вслед за ней.