Ему пришлось, — раздался тихий голос разума откуда-то из дальней части моего мозга. — Он лучше остался бы с тобой, но не мог просто бросить её. Так говорила рациональная сторона моего мозга. Иррациональная видела, какой она была опустошённой, и помнила, каково это испытывать, особенно от рук Джексона. Этого было достаточно, чтобы отправить кого-то в психушку — или, в моём случае, в клуб, полный готовых членов, а она не совсем была похожа на такую, кто станет утешать грусть хорошим трахом или тридцатью. Не то чтобы это помогало мне забыть всё надолго, но хотя бы снимало напряжение, прежде чем возвращалось осознание того, что я потерял.
Что он скажет ей о нас? Что это была ошибка? Что он не хотел этого? Или он скажет ей, что это было большее…
— О, сладкий, не грусти, — снова послышался голос, и на этот раз блондин с пирсингом в губе встал передо мной. — Со мной такое тоже один раз было, только он был женат и с двумя детьми, — цыкнул он. — Ох уж эти натуралы. Они никогда не бросают жён. Мы просто их шаловливые эксперименты, прежде чем они возвращаются к жизни моногамии и скучного ванильного секса, — его взгляд опустился на мои бёдра, и он втянул колечко в губе в рот. — Но не переживай. Я могу заставить тебя совершенно забыть о как-там-его-зовут.
Я смотрел на незнакомца, который предлагал себя для утешительного секса. Неделю назад я мог бы согласиться на его предложение. Но сегодня? И трезвым? К чёрту. Мне нужно было убраться оттуда.
Полностью игнорируя его, я направился к выходу, а он крикнул мне вслед:
— Если передумаешь, я в номере семьсот четырнадцать!
Да, и теперь все женатые натуралы на отдыхе это знают, — подумал я, доставая из кармана ключи от машины. — Иди захвати себе одного из них.
Я запрыгнул в свой грузовик и захлопнул дверь, но я понятия не имел, куда сейчас ехать. Невозможно было сказать, как долго его не будет, так что не было смысла оставаться, но хотел ли я поехать куда-то ещё? Вздохнув, я откинулся на спинку кресла и потёр лицо. Не так всё сегодня должно было пойти. У меня оставалось с ним всего несколько часов, и Сидни нужно было своровать их? Будто не ей повезло видеть его каждый день своего идеального существования.
Чёрт. Зеленоглазый монстр сегодня меня не щадил, но я чувствовал себя эгоистом, чёрт возьми, и разве я не заслуживал этого?
Успокойся, придурок. Он не задержится надолго. Он просто скажет ей, что без ума от тебя, и потом вы пойдёте наверх, и он покажет тебе это.
Пока я смотрел, как люди идут за руки по улице, готовясь к весёлой ночи, я чувствовал нерациональную зависть. Именно таким же я хотел быть, с человеком…
Чёрт, Джексон был там, сидел на корточках рядом с Сидни, которая сидела — почему сидела? — на тротуаре. Они переговаривались, пока Джексон, наконец, не подхватил её на руки. Даже отсюда я видел выражение обожания на её лице, когда она обвила руками его шею. Меня от этого тошнило, но я не мог перестать смотреть, пока они не исчезли в отеле «Монтвью».
Какого чёрта? Отель? Теперь он собирался подняться к ней в номер? Серьёзно? И более того, донести её туда на руках?
Моё сердце колотилось в груди, пока я не начал думать, что оно вырвется на свободу, и когда кровь начала стучать по венам, гудя в ушах достаточно громко, чтобы заглушить мой здравый смысл, я точно знал, что будет дальше. Я завёл грузовик и выехал с парковки, пока не передумал.
Мне не пришлось проталкиваться через толпу в «Аргос», потому что моё настроение, казалось, объявляло о моём присутствии любому в десяти футах от меня. Шоу стоял за барной стойкой и очевидно был на охоте, судя по взгляду, которым смотрел на своего собеседника, но если я не получил, кого хотел, никто не получит, так что я вмешался в их счастливое маленькое личное пространство, чтобы встать лицом к лицу с Шоу.
Он собирался меня послать, когда я сказал:
— Текилу. Пять шотов, и не наседай на меня.
Раздражение на его лице сменилось замешательством.
— В чём…
— Пять, Шоу.
Минуту он молчал, изучая меня взглядом, а затем извинился перед парнем позади меня и отправил его восвояси. Подозвав одного из барменов, Шоу сказал мой заказ, пока я стучал пальцами по стойке и смотрел на сегодняшнюю толпу. Много завсегдатаев, но и несколько новых лиц. Решения, решения.
Текила появилась передо мной такой, как мне нравилось, без вступления в виде соли или лайма, и я быстро проглотил шоты.
— Он уехал, да?
Я допил последнюю текилу и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Не совсем.
— Хочешь сказать, Джексон ещё в городе? Тогда какого хрена ты здесь?
— Не сегодня, Шоу, — сказал я, разворачиваясь, чтобы уйти, но он схватил меня за руку.
— Не делай ничего чертовски глупого, Лукас.
— Конечно, папочка.
Его хватка стала крепче.
— Я серьёзно. Завтра ты будешь себя ненавидеть. Оно того не стоит.
— Кому есть дело до завтра, Шоу? — сказал я, вырывая руку из его хватки. Я чувствовал огонь алкоголя в груди, который двигался по венам. Вскоре я не смогу ничего чувствовать, и именно этого я и хотел. Так меня никто не сможет тронуть. Мне не смогут причинить боль, не смогут бросить. Это была моя стена защиты, за которую я мог уйти, когда не мог с чем-то справиться. Это был не самый здоровый метод, но медитация или какая-то тупая йога не поможет — не сегодня и никогда.
— Прости, что вмешиваюсь, но… ты Лукас, верно? — стройный и причудливым образом привлекательный парень нервно переводил взгляд с меня на Шоу, а затем робко улыбнулся мне. — Я…
— Мне плевать, — сказал я, прежде чем парнишка успел назвать мне своё имя. Я не хотел имён. Не хотел разговоров.
Схватив его за рубашку, я потащил его на танцпол, когда музыка изменилась, и из громких динамиков зазвучал эротичный ритм. Да уж. На сегодня он сойдёт. Я отвёл парня в глубины клуба и повернулся к нему лицом, самоуверенно улыбаясь и начиная танцевать.
Глаза парня расширились, пока он наблюдал за мной, будто не мог поверить, что я на самом деле согласился танцевать с ним, но затем он усмехнулся в ответ и подошёл ближе, двигая бёдрами и притягивая меня к себе. Я чувствовал, какой он твёрдый под джинсами, и даже через туман в голове я понял, что это неправильно.
Давай, текила, — думал я, закрывая глаза, чтобы не пришлось смотреть на кого-то, кто не был тем самым мужчиной. — Не подведи меня.
— Я думал, ты сегодня будешь дома утешать своего мужчину, — сказал мне на ухо Баш, мои глаза распахнулись, и я увидел его рядом, в чёрном комбинезоне с глубоким вырезом, его симпатичное лицо искажала гримаса.
— Как мило с твоей стороны было поднять днём трубку.
Он проигнорировал мой укол.
— Что ты здесь делаешь, Лукас?
— Танцую. Присоединишься?
Он покачал головой, когда за ним появился Шоу. Отлично. Парню уже нельзя просто повеселиться, чтобы эти двое не играли роль совести.
— Игнорируй их и, может быть, они уйдут, — сказал я своему партнёру по танцу преувеличенным шёпотом, а затем потёрся о его бёдра своими, заставляя его застонать.
— Слушай, — сказал Шоу, — очевидно, что-то случилось. Я последний человек, который скажет тебе не веселиться, но ты напрашиваешься на неприятности, приятель.
— С каких пор это что-то новое?
Баш приподнял бровь, глядя на Шоу.
— С прошлой пятницы, не так ли?
— Да, похоже на то, — ответил Шоу.
Я вернул внимание обратно к грязным движениям, пока парень продолжал танцевать позади меня.
— Ребят, я ценю групповой подход, который сейчас имеет место, но мне понравилось бы ещё больше, если бы вы двое занялись своими чёртовыми делами.
— Это нам будет плакаться твоя дурацкая задница, — сказал Шоу, а затем обратился к брюнету через моё плечо. — Потеряйся, парень.
— Не смей никуда идти, — сказал я, потянувшись назад, чтобы остановить его попытку.
Баш вздохнул и посмотрел на свои тёмные ногти.
— Знаешь, я обычно такого не говорю, так как эта дерзость больше в стиле Шоу, но ты действительно тот ещё тупой говнюк, Салли.