Каштановые волосы, собранные в хвостик, были немного растрёпаны после магического перемещения. На персиковой коже раскидались еле заметные веснушки, но даже они выглядели непривычно ярко для Мэнора. Карие глаза изучающе озирались вокруг, разглядывая неприветливый интерьер гостиной поместья.
— Мисс Грейнджер, — обратилась к ней Нарцисса. — Добрый день. Я очень рада, что Вы смогли прибыть в Малфой-Мэнор без происшествий.
— Здравствуйте, миссис Малфой, — вежливо ответила Гермиона. — Думаю, нам следует сразу перейти к делу. Будет не особо приятно, если меня кто-то увидит.
— Конечно, мисс Грейнджер. Вы чего-то желаете?
— Нет, спасибо, — гриффиндорка мягко приземлилась на край дивана. — Что случилось, миссис Малфой? Ваше письмо очень напугало меня.
Нарцисса ненавидела саму мысль о том, что сейчас впутывает эту юную девушку в проблемы своей семьи. Она знала, что Гермиона была подругой Гарри Поттера и была наслышана о приключениях Золотого Трио. Но одно дело — бегать от тролля в коридорах Хогвартса и совсем другое — выступить против чистого воплощения истинного зла.
Нарциссе так хотелось уберечь Драко, что она осознанно подставляла чужое дитя под такую угрозу.
— Мисс Грейнджер, насколько я знаю, Вы ведь общались с моим сыном?
Покрасневшие щеки и бегающие глаза указывали на то, что она была права. Но кроме волнения в глазах девушки, миссис Малфой увидела отблеск печали. Непринуждённость и расслабленность Гермионы вмиг сменились скованностью и стеснением.
— Общались, — прокашлялась девушка. — Работали над несколькими школьными проектами.
Это не было ложью, но и не было чистой правдой. Нарцисса несколько раз видела письма у Драко, адресованные в Мэнор. Замечала, как в разговоре часто всплывает имя этой девушки, как сильно злился Драко, когда Люциус в очередной раз начинал принижать маглов.
Миссис Малфой радовалось тому, что Драко не обращал внимания на происхождение своей подруги, до того момента, когда всё резко изменилось. Милые комментарии к действиям гриффиндорки сменили гневные высказывания о маглорождённых; тёплые отзывы о какой-либо помощи со стороны девушки обернулись ядовитыми репликами в сторону Золотого Трио.
— Гермиона, — Нарцисса взяла её за руку, что заставило её встрепенуться. — Помоги ему. Он не справится сам, не сможет. Меня он не слушает…
— Простите, — Грейнджер подорвалась со своего места. — Нарцисса, мне очень жаль, но я не могу помочь Вашему сыну. Не думаю, что он захочет меня слушать.
Она очень быстро развернулась и направилась к выходу, закрывая лицо руками.
— Но Вы же пришли сюда, — окликнула Нарцисса. — Из моего письма Вы поняли, что это именно Драко в беде, а не я, что он нуждается в помощи и Вы пришли. Я прошу Вас, Гермиона!
Она чувствовала, что сейчас девушка решается. Или ей окончательно захлопнуть за собой дверь, или остаться и выслушать Нарциссу. И миссис Малфой без раздумий опустилась на колени, а в глазах вновь заблестели жгучие слёзы. Всё внутри обдавало горячей лавой. Гермиона Грейнджер была последней надеждой. Нарцисса знала: больше не к кому идти со своей проблемой, если даже Люциусу было всё равно, и он самостоятельно подтолкнул Драко к этому.
— Пожалуйста, Гермиона, — слёзы мешали говорить. — Больше ему никто не поможет.
Невероятно тёплые и нежные ладони коснулись руки Нарциссы. В какой-то момент миссис Малфой показалось, что такого тепла она не чувствовала уже очень много дней, будто бы её собственная кожа давно стала ледяной. Она сглотнула, пока Гермиона помогала ей подняться на ноги.
Возможно, эти женщины и догадывались, что человек, о котором они говорят, одинаково дорог им обеим. А, возможно, и нет. Только, если Нарцисса не боялась говорить в открытую о своей любви к Драко, потому что материнская любовь была естественным явлением, то у Гермионы все было намного сложнее. И сейчас Нарцисса, сама того не зная, расковыряла старую рану.
Девушка так долго пыталась отделаться от навязчивого чувства зияющей пустоты внутри, что уже успела забыть, насколько больно говорить о Драко вживую. Потому что последние несколько месяцев о нём она говорила только в своей голове, сама с собой. Драко Малфой просто исчез из её жизни. Вот так, в один день, молча и без объяснений.
Оставил Гермиону наедине со своими догадками и чувствами. И стоило только начать спокойно спать по ночам, как её разбудил филин с конвертом в клюве. И вот сейчас она смотрит на заплаканную миссис Малфой, просящую о помощи, а та даже не догадывается, что Гермиона сама нуждается в ней.
— Он не послушает меня, миссис Малфой, — ответила Гермиона. — Мы с ним не общаемся и не видимся.
— Между вами что-то случилось?
— Я не знаю, миссис Малфой. Знаю только, что слушать меня он точно не станет. Последние месяцы он не просто не слушал, он попросту не слышал. Я говорила со стенкой. Драко всем своим видом показал: для него меня больше не существует.
— Гермиона…
— Я сделаю всё, что в моих силах, миссис Малфой. Но я спасу его только в том случае, если он не оттолкнёт меня.
Она не попрощалась. Просто помогла Нарциссе присесть на диван и, забывшись, в слезах наскоро покинула поместье. Теперь Нарцисса была уверена в том, что это было не просто общение или школьный проект. Между этими двумя было что-то ещё, но теперь Гермиона выглядит не менее несчастной, чем сама Нарцисса.
Несколько часов после ухода Гермионы для хозяйки Мэнора прошли незаметно. Она не зажгла свет и не сдвинулась с места. Просто продолжала также сидеть на диване, рассматривая в сотый раз узор мраморной плитки под ногами. Приятные тона гостиной больше не успокаивали, а напоминали о том, как когда-то в этом доме было хорошо. Но не теперь. Нарцисса всё размышляла про себя: что было во взгляде мисс Грейнджер, что такого случилось между ней и Драко, почему она плакала?
Но главным был факт того, что она не отказала. Она пообещала помочь.
Звук ударов трости о мрамор вырвал из затянувшихся раздумий. Люциус влетел в гостиную и сразу же направился к жене. В его глазах читался гнев и злость, хозяйке Мэнора не нужен был свет, чтобы это увидеть. Малфой-старший кипел от бурлящей внутри ярости.
— Ты всегда вызывала у меня впечатление умной женщины, Нарцисса, — прорычал он ей в лицо. — Неужели я так сильно ошибался?
— Значит, не одна я ошибалась, — съязвила Нарцисса. — Ты у меня тоже вызывал впечатление любящего отца и заботливого мужа.
— В отличии от тебя, я не подставляю нашего сына. Чем ты думала?
— Что? — взорвалась Нарцисса. — Не подставляешь нашего сына? Это ты сделал из него марионетку Волан-де-Морта! Ты просто превратил его в безвольного цепного пса, который готов беспрекословно выполнять любой приказ. Ему семнадцать, а он уже должен выбирать между жизнью человека и благополучием семьи!
— Я не подсылаю к нему грязнокровку с просьбой одуматься и не убивать Дамблдора! Где была твоя материнская любовь, когда ты решалась на этот поступок?
— Я хоть как-то пытаюсь его спасти! Если ты не собираешься этого делать, то это сделаю я.
— Интересно, как ты собралась спасать нашего сына в тот момент, когда Тёмный Лорд прочитал бы его мысли? Что ты сказала бы в его оправдание, узнай он о его разговоре с этой Грейнджер? Благодари Мерлина, что я просто оглушил эту несносную девчонку вместо того, чтобы прикончить.
Она не верила своим ушам. Не верила, что говорит с человеком, которого так безотказно любила. Столько злости и ненависти в его словах. В сердце теперь помимо тревоги за Драко начинала возрастать также и тревога за бедную девушку, которую она отправила к нему. Ведь Гермиона не была виновата в том, что творилось в их семье, но легко могла распрощаться со своей жизнью только потому, что Нарцисса попросила о помощи.
— Что с мисс Грейнджер?
— Твоя драгоценная грязнокровка в порядке. Но предупреждаю — хоть раз что-то подобное повторится, и она отправится прямиком к Тёмному Лорду. Запомни, Нарцисса, не для этого я всем рисковал. Совсем не для этого.