— Ты какой-то молчаливый, Северус, — раздался за спиной хриплый голос Долохова. — О чём думаешь?
— С каких пор тебя тревожат мои мысли, Антонин?
— Мальчишку схватили, ты в курсе?
— Да.
Северус ответил и не дождавшись очередного вопроса — ушёл. Он искал Драко, которого не видел с самого утра. Вчерашний короткий диалог — это тот максимум, на который парень теперь оставался способен. Он редко с кем разговаривал, если это был не очередной приказ. За годы Войны он подолгу мог говорить только с Нарциссой, ради которой всё ещё возвращался в родной Мэнор.
Насколько омерзительным было это съедающее изнутри чувство. Снейп даже описать его не мог, не понимал, что именно оно значит. Это была не вина, не жалость и не любовь.
Возможно, где-то внутри воспалилось гниющее чувство надежды, что можно всё исправить, ещё есть время. Не получилось исправить что-то в своей жизни — он попытается в чужой. И он не станет обсуждать это с кем-то, он просто сделает так, как считает нужным.
Отойдя достаточно далеко от кучки прихвостней Тёмного Лорда, Северус скрылся за густыми ветками деревьев. Он ещё раз оглянулся по сторонам и достал с кармана мантии небольшой мешочек. Маленький серый камешек выпал на бледную ладонь.
— Лили.
Он носил этот мешочек в кармане со дня смерти Дамблдора и до сего дня не решался им воспользоваться. Только в эту ночь он набрался смелости, которой ему не хватало все эти года. Ещё пару часов назад Северусу казалось, что это будет тяжело, но терпимо, а сейчас на лице всегда холодного и угрюмого профессора появились слёзы. Разве можно справиться с этими эмоциями? Он видел её каждый день перед своими глазами, но успел забыть, каково видеть её в жизни. И пусть это был призрак, образ, не живая Лили, но она была реальной, а не плодом его больного воображения.
Женщина всей его жизни стояла перед ним и смотрела прямо в глаза. В который раз он изумился глубине её взгляда, безупречности улыбки и её теплоте. В последний раз он видел её мертвой, только бездыханное тело. Снейп запомнил запах волос. Он всё ещё чувствовался от рук, когда Северус обнимал её мертвую в доме Поттеров.
— Северус.
— Ты такая, какой я тебя помню, — непривычно сдавленно и сипло произнёс Снейп. — Мне тебя не хватает, Лили.
— Ты сильно изменился, Северус. Я очень рада тебя видеть.
— Лили, — ещё тише произнёс мужчина. — Лили, я не знаю, что мне делать. Я подвёл тебя. Не спас тебя, не смог спасти твоего сына. Я пытался, но не смог. Ты мертва, потому что я облажался.
— Ты не виноват, — она подошла ближе. — Всё так, как и должно быть. Твоей вины в этом нет, слышишь? Посмотри на меня, Северус.
— Как же ты не понимаешь, Лили? Я доверился не тому человеку.
— Ты должен отпустить прошлое, должен жить настоящим.
— Я совершил так много ошибок.
— Ты сможешь их исправить, — её рука невесомо коснулась плеча Снейпа. — Я верю в тебя, я верю тебе.
— Я так тебя люблю, Лили.
— Северус…
— Всегда…
Он взглянул на неё в последний раз. Лили исчезла, оставив после лишь холодное послевкусие на сердце и душе. Спустя много лет он сказал ей то, что не сказал при жизни. И нет, от этого не стало легче, стало в разы тяжелее. Всю жизнь он терял и жил с горечью боли и утраты.
Заперев разговор с Лили куда подальше в голове, Северус снова вернулся на холм, где наконец заметил Драко. Тот стоял в теплой мантии, устремив взгляд куда-то вдаль. Платиновые волосы беспорядочно вздрагивали от порыва холодного ветра.
— Я думал, что ты уже отправился к Тёмному Лорду, — начал Драко. — Говорил ведь, что он ждёт тебя.
— Хочу для начала поговорить с тобой.
— О чём?
— Ты знаешь, кто такая Лили Эванс?
— Нет.
— Это мать Поттера.
— И зачем мне это знать? — Драко повернулся лицом к Снейпу. — Я вроде бы не просил тебя поведать мне биографию Поттера.
— Я любил её всю жизнь, — продолжил зельевар. — Прошло очень много лет с того дня, как она погибла, но мои чувства остались неизменны.
— Или ты говоришь что-то, по существу, или я отказываюсь слушать этот бред.
— Она погибла от руки Тёмного Лорда. и я не смог её спасти. Что бы ты делал, если бы увидел в Мэноре мёртвую Гермиону?
Вечная боль — вот, что такое жизнь Северуса Снейпа. Испытание, ноша, которую он несёт всё своё существование. И он знал, что нести такой груз очень сложно, словно ты идёшь босыми ногами по лезвиям, по осколкам битого стекла. Осколкам собственного счастья. Меньше всего ему хотелось, чтобы эту ношу познал Драко. Северус знал, что парень и так уже достаточно в своей жизни вытерпел.
— Рехнулся что ли? — спустя минуту наконец возмутился Драко. — Ты на ночь не то зелье принял? Какого хера я должен что-то чувствовать из-за смерти этой грязи?
— Я и не говорил что-то о чувствах, Драко. Ты сам решил, что должен что-то почувствовать, — Снейп достал из мантии палочку. — Остолбеней.
Драко явно этого не ожидал, а Снейп долго не раздумывал. Он в одну секунду наклонился над телом крестника и лёгким движением руки стянул с пальца «фамильное кольцо Малфоев». И пока ветер поднимался и становился холоднее, зельевар растворился в нём с щелчком аппарации.
========== Глава 8. Смерть Гермионы Грейнджер. ==========
Малфой-Мэнор. Февраль, 2002
Улыбка. Впервые за все эти недели он видел улыбку на её лице. Гермиона сидела за столом и лучезарно улыбалась. Это было что-то неправильно искреннее и невинное для столь угрюмого поместья. Драко было странно видеть счастье на чьём-то лице в Мэноре. И пусть он не был полностью уверен, что это было именно счастье, но, как минимум, она не плакала, а её глаза не молили о помощи.
Ещё несколько дней назад Драко видел её исполосованные руки и лужи крови и не мог даже представить, что она сможет оправиться. В очередной раз она смогла поставить его на колени своей силой, своим желанием выжить даже в те времена, когда судьба перестала протягивать руку помощи.
— Что-то не так? — её голос был тихим и спокойным. — Ты смотришь на меня, не отрываясь, уже минут двадцать.
— Всё в порядке, просто я рад, что ты наконец-то улыбаешься, — Драко поправил рукой выбившуюся прядь волос. — Как ты себя чувствуешь?
— Мне… я… — Гермиона не могла подобрать слов. — Всё хорошо. Могу тебя кое о чём попросить?
— Да.
— Расскажи обо мне. Я ведь ничего не помню, кроме… — девушка глубоко выдохнула и голос начал подрагивать. — Кроме того, как со мной тут обращались.
Мурашки пробежали по спине. Он боялся, что сейчас на её глазах появятся слёзы. Драко раздражало то, что с ней он становился таким человечным. Это происходило на автомате, он был не в силах это контролировать. Стоило Гермионе заговорить с ним, посмотреть на него или просто оказаться где-то поблизости, как в нём просыпалось и отзывалось всё то, что, по сути, уже давно не может жить в таком человеке, как он. Драко Малфой — цепной пёс Волан-де-Морта, безжалостный убийца и безупречный воин. Или только ему так казалось?
— Что конкретно ты хочешь узнать?
— Просто расскажи хоть что-то обо мне, — Гермиона пожала плечами. — Мы ведь учились с тобой вместе?
— Мы не общались с тобой в школе.
— Почему?
— Учились на разных факультетах, а они не особо ладят между собой.
— Очень жаль.
Гермиона снова уткнулась в книгу. Она вела себя так, будто бы не проживала всего этого кошмара. И только исхудавшее тело, и еле заметные ссадины на бледной коже выдавали, что она сумела пройти через девять кругов ада Малфой-Мэнора. Её правое предплечье соприкасалось с дубовым покрытием стола и Драко сфокусировал свой взгляд на клейме, оставленным Беллатрисой. Буквы шрама выглядели так, словно их только вчера вывели.
— Ты очень любишь читать, — начал Малфой-младший, потянувшись к её предплечью. — Ты перечитывала «Историю Хогвартса» четырнадцать раз. А ещё ты никогда не любила травологию, но знала её лучше всех на курсе. Ты писала письма своим родителям исключительно магловскими ручками, которые привозила в начале учебного года. А на Святочном балу, на первом курсе, ты отравилась шоколадной лягушкой и с тех пор терпеть их не можешь.