Реддл взорвался в истерическом приступе смеха. Это то, что в нём увидел Снейп — безумие. Волан-де-Морт начал сходить с ума, если не сошёл уже. Двинутый старый маг, который начал терять рассудок. Из идеологии нового мира без грязнокровок он перешёл в рамки сохранения своего бессмертия.
— Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия?
— Напомню, что твоя жизнь заточена во мне, — она говорила уверенно, хотя страх пробирал до костей. — Откажешь мне — сдохнешь.
— Сдохнет сейчас она, — Реддл направил палочку на Нарциссу. — Авада…
Вся жизнь перед глазами. У неё нет козырей против него — она пришла к нему с голыми руками. Одним лишь желанием пожертвовать собой — не победишь. Эмоции взяли верх над гриффиндоркой. Всем своим нутром Гермиона отторгала свой шанс на жизнь. Она чувствовала виноватой себя. Но она готова остаться предательницей для своих друзей и любимого человека, которая не посоветовалась и не попрощалась, лишь бы спасти их. Такова её природа.
— Забирай меня, — вскрикивает Гермиона и опускается на колени. — Тебе нужна я. Дай ей уйти.
В голове всплыли те дни, когда Нарцисса гуляла с ней по саду, в теплицах. Вспомнила, как миссис Малфой рассказывала девушке историю магического мира; как сидела с ней до тех пор, пока Гермиона не засыпала; как заваривала чёрный чай с мёдом и лимоном; как хранила её письма. Эта женщина была дорога её сердцу. Не так много людей осталось у Грейнджер, за которых было не жаль броситься в пламя.
— Отлично, — он подал ей руку. — Нарцисса остаётся здесь, а мы уходим.
— Дай мне несколько минут. Я хочу попрощаться с ней. Наедине.
— Империо, — он связал её тем самым Непростительным. — Будь хорошей девочкой.
Не первый раз она чувствовала ненавистное заклятие на своих плечах. Империус окутывал со всех сторон и загонял в угол. Пальцы хрустнули и она посмотрела себе за спину, опасаясь, что то хлипкий план, на который она решилась вот-вот провалится. Но, то ли ослеплённый призрачной победой, то ли слишком обезумевший, Реддл оставил их наедине.
— Нарцисса, — она помогла избавиться женщине от верёвок. — Передайте Драко, чтобы он продолжал жить дальше. И пусть простит меня.
— Он спасёт тебя, милая, — в глазах миссис Малфой плескался океан печали и тревоги. — Он сделает всё.
— Нет времени, — Гермиона достаёт из-под платья волшебную палочку Теодора. — Убейте меня.
Раз на это не решился один Малфой, то решится другая. Должна решиться. Нарцисса мудрее своего сына и включала чаще голову, а не сердце.
— Что? — Нарцисса отмахнулась от палочки. — Гермиона, всё…
— Сейчас! Я не смогу долго бороться с Империусом. Он наложил его на собственный крестраж, который противится, — гриффиндорка встала на колени перед женщиной. — Я прошу Вас, Нарцисса. Он не остановится. Никогда! Остановите его, я умоляю Вас.
— Но…
— Нет времени, Нарцисса! — она всучила палочку женщине. — Не думайте! Одна жизнь против всего магического мира.
— Прости, Гермиона…
— Я люблю тебя, Драко…
— Авада Кедавра!
Глаза цвета шоколада потухли. Она не смогла догореть, но угасла красиво. Гермиона уже не видит, как Нарцисса направляет палочку в разъярённого Тома Реддла; не видит, как стены дома рушатся; не видит, как миссис Малфой пытается вытащить её тело из-под груды камней. Не видит, как её жертва оказалась не напрасной. Будучи так сильно связана с Волан-де-Мортом, она смогла понять, как тот потерян. Как самонадеян. Как напуган.
Мэнор познал любовь Гермионы Грейнджер. Огромный куст белых роз вырос на том самом месте, где замертво упало тело гриффиндорки. Она пожертвовала собой и призналась в своих светлых чувствах в это тёмное время. На последнем вздохе.
Пророчество сбылось.
========== Эпилог ==========
Сегодня идёт дождь.
Он стоит на коленях перед мраморным надгробием, позволяя каплям проникать под мантию. Глаза закрыты, пока сердце в очередной раз норовит вылететь из груди. Каждый день он приходит сюда и держит палочку в правой руке. Хочет увидеть её. Хочет громко ворваться на вокзал Кингс-Кросс и взорваться в приступе крика, трясти её за плечи и смотреть в любимые карие глаза. У него к ней один-единственный вопрос, который он задаёт надгробию который год подряд:
— Почему я всё ещё выполняю твою идиотскую просьбу? Я живу дальше.
Прошло пять лет с того самого дня.
Он не видел отца и мать пять лет. Он не появлялся в Англии пять лет. Он выращивал белые розы пять лет. Он жил в этом доме пять лет.
Драко открывал доступ к своему поместью раз в год для Северуса, Теодора и Блейза. В день её смерти. В июньский день, когда должно быть тепло и солнечно, но всегда идёт дождь. Небо, которому он молился за них двоих — плакало вместе с Малфоем. Солнце, которому Драко обещал преподнести их любовь — пряталось.
— Нет! — он обнимает её бездыханное тело. — Только не умирай! Не умирай!
Но поздно. Они прибыли слишком поздно. Им нужно было раздробить душу Малфоя на несколько частей — нужно было совершить решающее убийство. Он отправился с Северусом в Запретный лес, когда Гермиона всё решила. Она не нуждалась в разбитой душе парня. Она беспощадно разбила свою собственную — окончательно и бесповоротно. Навсегда.
— Драко… — Нарцисса коснулась плеча сына.
Его руки всё крепче прижимают её тело. Оно начинает остывать. Ему плевать на смерть Волан-де-Морта; плевать на разрушенный Мэнор; плевать на оправдания матери. Драко кидает в сторону Нарциссы последний взгляд. Холодный и ненавистный.
Сердце подсказывает ему, что не нужно так поступать с ней. Она хотела, как лучше. Но Малфой больше не слушает своё сердце — оно разбито. Окончательно и бесповоротно.
Он переносит её тело к дому, который должен был встретить их после ритуала. Небольшой уютный домик в чаще джунглей острова Пасхи. Драко хотел сокрыть её тут от всего мира. Сокрыть их любовь здесь.
Но теперь он живёт тут один, приходя каждое утро на могилу Гермионы Грейнджер.
Гермиона Джин Грейнджер19.09.1979 — 19.06.2002В самое сердце — на поражение.Всегда.
Белые розы цветут круглый год. Он не срывает их — всё так, как она когда-то и хотела. Гермиона была той самой белой розой, которую когда-то сорвали. Её время пришло и она завяла.
***
Вот так бывает, дорогой читатель. Детские сказки не ранят так сильно. Драко и Гермиона считали свою любовь самой настоящей сказкой, а оказались ранены ею. Как сказал один старик: «Любовь — самое сильное оружие» и оказался прав.
Любовь Гермионы стала тем самым оружием, которое победило в самые тёмные времена.
Не считай любовь глупостью и развлечением для малодушных, ведь потом не сможешь дышать без неё. Говори человеку о своих чувствах и прощайся каждый раз, когда закрываешь за собой дверь, а то можешь больше не вернуться. Дари цветы, которые говорят за тебя.
Люби и будь любимым.
========== Альтернативная глава 20. ==========
Семейный склеп Малфоев. Июнь, 2002
Она не знала, что уже рассвет. В мрачном и холодном склепе не видно солнечных лучей. С её глаз срывались последние слёзы, а он не плакал. Она запретила ему плакать. Гермиона опустила палочку и сделала шаг к Драко. Коснулась пальцами кожи, чтобы запомнить, какая она. Вдохнула аромат июня с его рубашки и робко поцеловала его в губы. В голове начался обратный отсчёт до того момента, когда они встретятся с Гарри и Роном на вокзале Кингс-Кросс. Она начинала продумывать то, что скажет друзьям в своё оправдание, почему она пришла к ним.
Прощаться сложнее всего. В момент, когда между вами остаётся всего несколько минут, хочется так много всего сказать. Ты не желаешь кричать слова о любви или верности. Нет. Что-то более важное рвётся из самого дна души и сердца. Язык не поворачивается сказать человеку, что ты будешь скучать за ним. Это слишком эгоистично.
— Пообещай мне одно, — очень тихо прошептала Гермиона. — Живи. Просто живи.
Просьба, которую она сама не в силах была выполнить. Гриффиндорка не заметила, как заменила своё «я люблю тебя» на одно слово. Живи. И сама же знала, как сложно следовать этому постулату. Заведомо было известно, что Драко не пообещает ей этого. Даже под Империусом.