Драко по возможности старался обходить эту комнату стороной, не заходить в неё. Он не хотел видеть, как засохшая кровь, стены, насквозь пропитанные криками и мольбами убитых тут, рушат всю магию его детских воспоминаний. Но сейчас желание наказать того, кто посмел нарушить его отдых взяло верх.
Конечно, это была Беллатриса. Никто больше не осмелился бы шуметь в Мэноре, зная, что Драко вернулся с очередного задания Лорда. Его тётка развлеклась с очередной жертвой и даже не заметила, как Драко появился у неё за спиной. Когда-то Беллатриса была невероятно красивой темноволосой женщиной с очаровательной улыбкой. Её красоту можно было назвать классической для чистокровных семей аристократов и неземной для обычных людей. Но заключение в Азкабане сделало из неё напрочь отбитую и обезумевшую ведьму, в которой не сохранилось и десятой части былого величия.
— Теряешь хватку, Белла? — скучающе протянул Драко. — Даже не обернулась.
— Как невежливо, Драко, — фыркнула ведьма, не оборачиваясь. — Ты слишком громко злишься, ни к чему было отвлекаться на тебя. Тут есть дело поинтереснее. Присоединишься?
— Не сегодня, — он развернулся, чтобы поскорее выйти из гостиной. — Хочу отдохнуть.
— Очень зря, — хохотнула Белла. — С этой грязнокровкой Поттера очень интересно. Она намного выносливее остальных шавок из Ордена. Я развлекаюсь с ней уже вторую неделю…
Дальше он просто не слышал. Серые глаза Малфоя устремились на полумёртвое тело девушки под ногой Беллы. Под спутанными каштановыми волосами он увидел лицо Грейнджер. Что-то больно и непривычно глубоко кольнуло Драко.
Знакомые глаза цвета карамели были похожи на два обугленных камня.
Спутанная копна волос перепачкана кровью, тонкие пальцы сбиты в кровь. То подобие одежды, что было на Грейнджер насквозь пропиталось кровью. Медленное и тяжёлое дыхание гриффиндорки еле заметно заставляло её тело подрагивать, что давало понять — она ещё жива. Одного взгляда хватило, чтобы Драко осознал: Белла успела перепробовать на ней всё, и не один раз. Начиная от безобидных режущих заклятий, заканчивая многочасовыми пытками Круциатусом.
— Когда её успели притащить? — бесцветно спросил он. — И как вообще её удалось поймать?
— Вся троица попала к нам, — восхищённо ответила Белла. — Рыжего прибили сразу же, Поттер находится под личным присмотром Тёмного Лорда, а грязнокровка досталась мне.
— И зачем она тебе, если Поттера тоже схватили?
— Лорд велел с ней побеседовать. Может она знает что-нибудь интересное о делах Ордена.
— Как успехи?
— Никак. Она ничего не помнит. Мелкая дрянь успела попросить Поттера отшибить ей память. Но нам не особо это помешало, Поттер ведь всё помнит. Поэтому грязнокровка осталась у меня в качестве утешительного приза.
— Ладно. Мне это не особо интересно. Не забывай о заглушающих чарах. Вопли этой грязной суки не располагают к крепкому сну, — ему сложно давалось каждое слово, словно мерзко было говорить подобное.
— Я хочу показать тебе кое-что, — Беллатриса схватила Драко за руку. — Думаю, что ты оценишь.
Она потащила его к телу Грейнджер. Всем нутром он чувствовал, что не хочет подходить к ней. Не желает видеть безжизненные глаза и окровавленную бледную кожу. Новость о том, что Золотое трио схвачено, не привело Малфоя в восторг, а скорее заставило о многом задуматься. Но он был рад, что Белла настолько увлечена гриффиндоркой, что не заметила тень сомнения, проскочившую на его лице.
— Вот, — Белла ткнула палочкой в израненное предплечье Грейнджер. — Посмотри! Как тебе?
Под кровавыми подтёками Драко смог рассмотреть надпись. Вырезанное ножом клеймо кровоточило и выглядело до ужаса омерзительно. «Грязнокровка». Небрежно выведенные буквы сочились алыми струйками.
За года, проведёнными на стороне Тёмного Лорда, он видел сотни смертей. Он сам пытал, сам убивал и сам отлавливал неугодных. Но сейчас, казалось, что все чувства, которые он так старательно отключал, обрушились всем скопом. Практически остывшее тело Гермионы Грейнджер лежало перед его носом и заставляло задыхаться от, кажущегося теперь гнилым, воздуха в Мэноре. Карамельно-карие глаза гриффиндорской старосты сейчас не горели, а пышные волосы не вились.
Малфой надеялся, что никогда не увидит её тут, в своём семейном поместье, вот в таком виде. Она не на стороне победителей, она проиграла. И больше всего вгонял в ступор тот факт, что она даже не знает из-за чего страдает. Её пытают не один день, каждый раз доводят до тонкой грани между жизнью и смертью, а она даже не помнит собственного имени.
— Просто очаровательно, — ответил Драко. — В твоём стиле, тётя.
Он ушёл. Ненавистная гостиная начала душить, сдавливая горло едким запахом гнили. Теперь она будет ассоциироваться с практически бездыханным телом подружки Поттера — Гермионы Грейнджер. Драко влетел в свою спальню. Не присущий прежде приступ неконтролируемой агрессии накрыл с головой. Книги, лежавшие на столе, давно покрылись толстым слоем пыли. Драко с яростью смёл их на пол. Вслед полетели чернильница и фоторамка, с оглушительным звоном разбившиеся о мраморные плиты.
И разбилось что-то ещё. Где-то у него внутри.
Малфой-Мэнор. Следующее утро.
Завтрак. Это слово постепенно искоренялось из его лексикона. Бесконечные задания Тёмного Лорда не оставляли места привычному ритму существования. И только Нарцисса заставляла Драко проживать хоть какие-то будничные моменты, возвращая в далёкое тёплое прошлое.
— Милый, что с тобой? — тепло спросила Нарцисса и положила руку ему на плечо. — Ты плохо спал?
Он поражался её стойкости. Как эта женщина могла оставаться абсолютно спокойной? Иногда казалось, что сам Драко не обладает такой выдержкой, как Нарцисса. Леди Малфой, несмотря на весь переживаемый ужас, продолжала быть истинной светской львицей и хранительницей домашнего очага. Неизменные белые розы всё так же украшали Мэнор, она сама меняла их каждые два дня. Завтрак за длинным столом в трапезной и чтение книг у камина каждый вечер. Драко не понимал, чего в его матери больше: отрицания всего происходящего или мужества.
— Нет, — ответил он. — Просто немного задумался.
— Позволь себе расслабиться. Никто не знает, как долго ты пробудешь дома на этот раз.
— Я в порядке, мам. Спасибо.
И снова тишина. Раньше такого не было. Нарцисса всегда оставалась для него самым близким человеком, и он всегда находил, о чём с ней поговорить, но не сейчас. Наступило время, когда любое неаккуратное слово могло подвергнуть её опасности.
— Белла рано утром покинула поместье, — вновь заговорила миссис Малфой. — Тёмный Лорд вызвал. Несколько дней она будет отсутствовать. Но я не знаю, как мне быть с той девочкой… — она запнулась. — Её нельзя ведь просто так оставить там, без воды и еды.
— Это не наше дело. Она — забота Беллы. Пусть делает с ней, что хочет. Тебе не стоит соваться в это.
— Как ты можешь говорить такое, Драко? — дрожащим голосом произнесла Нарцисса. — Она ведь ни в чём не виновата. Бедняжка даже не помнит, кто она такая.
С каждым словом дрожь в голосе Нарциссы только усиливалась, казалось, она вот-вот даст волю слезам. Драко и раньше видел, как она плачет. Пусть это и случалось всего несколько раз, но каждый из них причинял ему невыносимую боль. Видеть слёзы в глазах самой важной женщины его жизни — хуже любых пыток Волан-де-Морта. Драко жил только ею и ради неё.
— Она неугодна Тёмному Лорду, — парень отодвинул от себя завтрак. — Этого достаточно для того, чтобы ты о ней не думала.
— Ты становишься таким же, как и твой отец, — Нарцисса поднялась из-за стола. — С каких пор ты искоренил в себе ту человечность, которую я в тебе так старательно взращивала?
С тех самых, как начал оберегать свою мать.