Я в мир вошла, мать разорвав на части,
Пока Монэ писал свои соборы,
И Малер сочинял свою шестую.
Я грызла грудь ее потом до крови,
Я не давала спать ей шесть недель
Немолчным криком в жарком Петербурге.
И плакала она тогда ночами
От слабости, от боли и от страха,
Что я не буду на нее похожа.
(И я могу сказать, что оказалась
Она права). Но веселился рядом
Отец, что вышло по его хотенью,
И говорил, что если я ору,
То откричусь заранее и после
Уже не буду плакать никогда.
(Он в этом оказался тоже прав.)
И оба правотой своей гордились
До самой смерти. До тех пор, когда
Все там же, в том же старом Петербурге
(Но в ледяном сорок втором году)
Они замерзли вместе черной ночью.
Из стихов о настоящем
Опять, третий раз в столетие, полмира не спит:
Ждет. Слушает. Молчит.
Дрожит.
— Растворимся со вздохом?
— Распадемся с грохотом?
(вместе с Моцартами, закатами,
восходами и свободами).
Люди, вы не угадали будущего,
Вы не узнали своих пророков
двадцатых, тридцатых, сороковых годов.
И никто не готов!
Вы уснули, и никто не разбудит вас,
Никто не воскреснет под трубный глас,
Никто не дождется сроков.
Пепел по ветру будет стелиться,
Пепел скроет людские лица,
Будет в вас, впереди и за вами,
Будет в вас и над вами.
А где же ваши поэты?
Они ждут. Слушают.
Дрожат.
Не призывают гуннов?
Не приветствуют варваров?
Говорят: в самом длинном из всех столетий
У нас не хватает междометий.
Детская песенка о птицах
Соловей на ветке,
Соловей в клетке
(дети поймали и теперь он там сидит)
Через тысячу лет —
Разницы нет.
Ласточка под облаками,
Ласточка в помойной яме
(она упала туда и захлебнулась в помоях)
Через тысячу лет —
Разницы нет.
Жаворонок в небе,
Жаворонок, запеченный в хлебе
(и политый сметанным соусом),
Через тысячу лет —
Разницы нет.
Гений на эстраде, в зале,
Гений на лесоповале
(Сталин послал его туда, — помнишь?)
Через тысячу лет —
Разницы нет.
Мы всё это вместе сложили
И тысячу лет прожили.
Ветреная Геба
Всё должно быть немного не в фокусе,
Говоря как бы: На-ко-ся, выкуси!
1. «Я проливаю кубок громкий…»
Я проливаю кубок громкий
Из туч и молний на авось:
Пусть ваши ведают потомки
(Своих иметь не довелось),
Что лучше быть знакомой Зевса,
Чем из толпы смотреть парад.
Как я была не рада Марксу,
Не будет рад мне самиздат.
Мой друг явиться отказался
На приглашение богов,
Он кажется больным сказался
И ужинать у них не мог.