Выбрать главу
А ты прочти, как мысль мне возвратила И прежние слова твои, и тень, Узнай вдали, как я преобразила Сегодняшний или вчерашний день.
Какой еще для нас ты хочешь встречи? Я отдаю тебе одной строкой Твои шаги, поклоны, взгляды, речи, — А большего мне не дано тобой.
Берлин, 1923

Вальс

Шарманка играет, Трещит мороз. На коврике пляшет В бубенчиках пес. А дворник окошко Открыл и кричит, Шарманщику машет, Убраться велит.
Хозяин не видит — Давно он слепой, Хозяин не слышит — От вальса глухой. А пес не смеет Танец прервать: Коченеет, и дышит, И танцует опять.
1924

«От ваших сказок и рассказов…»

От ваших сказок и рассказов О рукавах-окороках, О непомерных шляпах в стразах И о прозрачных веерах
Воспоминанье оживает Еще не дальних детских дней, И милый образ мне кивает Далекой матери моей.
Я помню талию такую, Какой теперь не встретить вам, Я помню муфту меховую, В мороз прижатую к щекам,
Я помню перья шляпы зимней И черепаховый лорнет, И длинный шлейф среди гостиной, Которому возврата нет…
Перед войной последних балов Был ослепителен закат, И ночью сонно и устало Ловил мой сонный детский взгляд
Зеркал полночное блистанье Вокруг меня, а надо мной Серег огромных колыханье, Огнь ожерелья голубой.
Меня высоко в лайке белой Крестила узкая рука, Стучали каблучки, звенела Входная дверь издалека…
Я помню пышную прическу, Веселый взгляд, спокойный лик, Я помню холеных до лоску Ногтей невозмутимый блик,
И платье с воротом из тюля (Четыре косточки на нем), И зонтик кружевной в июле, Вуаль на берегу морском.
Такой прекрасной светлой дамой В воспоминаниях сиять Приходит нежно и упрямо От ваших разговоров мать,
И впечатлений детских сумма Проходит в памяти моей: Смерть Льва Толстого, Бейлис, Дума, И карта с флагами на ней.
1925

Лирическая поэма

I
Двадцатый век, двадцатый год, Пожары, казни, недород, — На побережье старой Сены Я всё забыла. Я живу, Не вспоминая страшной смены, Теней ушедших не зову. Земля, старинная вертушка, Впервые здесь предстала мне Не как набитая теплушка, И не как отчий дом в огне. Пусть дым покинутых селений, Отчизны дым, без сожалений Минует наконец меня: Довольно дыма и огня.
На берегах зеленой Сены Привольно ворковать ветрам, На берегах зеленой Сены И жизнь, и смерть готовы нам. И над кладбищем и над градом Один простор — не выпьешь взглядом. О, в Елисейские поля Преображенная земля! Здесь ходим мы. Хромает нищий, Красотка кутает плеча, Осматривает вор жилище, Засов и ставень богача. И сам богач, но он не ходит, Он проезжает мимо нас, И на прохожего наводит Спокойный, застекленный глаз. Здесь ходим мы. И каждый вечер От этих шумных площадей Душа летит. Не надо ей, Стремящейся к высокой встрече, Ни темноты, ни тишины: Мне в шуме ночи снятся сны, Мне в блеске ночи снится вечность.