Королевская грудь, сдерживаемая корсетом – настоящим произведением искусства, могущим поспорить с любым из чудес новой эры, – величественно приподнялась: королева вздохнула.
– Праздность – черта, которую люди до определенной степени ожидают видеть в кронпринце. Когда тебе было семнадцать, она выглядела вполне обаятельной. В двадцать два это начало несколько надоедать. Но сейчас тебе уже двадцать семь, и положение кажется мне отчаянным.
– Ох, мама, вы даже не представляете! – Орсо упал в кресло, столь дико неудобное, что ощущение было, словно его пнули в зад. – Уже много лет я пребываю в состоянии полнейшего стыда за самого себя.
– Почему бы не попробовать найти себе дело, которым ты мог бы гордиться? Тебе не приходила в голову такая мысль?
– Приходила, и оставалась там на целые дни. – Он критически нахмурился, подняв свой бокал против одного из огромных окон и изучая вино на просвет. – Но в таком случае мне придется его делать, а ведь это так утомительно!
– Честно говоря, твоему отцу не помешала бы поддержка. Он слабый человек, Орсо.
– Да, вы никогда не устаете твердить ему это.
– И сейчас трудные времена. Последняя война закончилась… не очень хорошо.
– Она закончилась очень даже неплохо, если тебя зовут король Яппо Стирийский.
– Однако тебя… зовут… по-другому! – Его мать выговаривала каждое слово с ледяной четкостью.
– К сожалению для всех заинтересованных лиц.
– Ты смертельный враг короля Яппо и законный наследник всего того, что он и его трижды проклятая Талинская Змея у тебя украли, и сейчас самое время, чтобы ты начал принимать свое положение всерьез! Наши враги повсюду. В том числе и внутри границ Союза.
– Я знаю. Только что присутствовал при повешении трех из них. Двое крестьян и пятнадцатилетняя девчонка. Она обмочилась. Никогда не чувствовал большей гордости за себя.
– В таком случае, надеюсь, ты явился ко мне в достаточно восприимчивом настроении.
Мать Орсо дважды резко хлопнула в ладоши, и в помещение вошел лорд-камергер Хофф. Важный, с выпирающим из-под жилета животом и тощими как палки ногами, затянутыми в тесные брюки, он больше всего походил на призового петуха, ревниво обходящего двор фермы.
– Ваше величество!
Он поклонился королеве так низко, что практически обмахнул кончиком носа мозаичный пол.
– Ваше высочество!
Орсо он поклонился не менее низко, но каким-то образом сумел вложить в это движение выражение безграничного презрения. Или, возможно, Орсо просто увидел в его подобострастной улыбке отражение собственного презрения к себе.
– Я буквально просеял весь Земной Круг в поисках наиболее подходящих кандидатур. Смею ли надеяться, что среди них может оказаться будущая Высокая королева Союза?
– Ох, ради всего святого! – Орсо бессильно запрокинул голову, устремив взгляд на восхитительную потолочную роспись: народы мира, преклоняющие колена перед золотым солнцем. – Неужто снова смотр невест?
– Обеспечить престолонаследие – не шутка! – провозгласила его мать.
– В любом случае, не смешная.
– Кончай паясничать, Орсо. Обе твои сестры исполнили свой династический долг. Ты думаешь, Катиль хотела переселиться в Старикланд?
– Ее пример не может не вдохновлять.
– Или что Карлотта так уж хотела выходить замуж за канцлера Сипани?
По правде говоря, та была в восторге от этой идеи, но мать Орсо любила представлять, будто все вокруг только и делают, что жертвуют собой на алтарь долга – как, по ее уверениям, поступала она сама.
– Конечно же, нет, мама.
Тем временем двое лакеев уже осторожно пропихивали в комнату огромную картину, лишь с трудом не заклинив раму в дверном проеме. С полотна очаровательно улыбалась бледная девица с абсурдно длинной шеей.
– Леди Сифрин дан Харнвельд! – провозгласил лорд-камергер.
Орсо глубже забился в кресло.
– Неужели мне действительно нужна жена, у которой расстояние от подбородка до сисек измеряется в милях?
– Художественная вольность, ваше высочество, – объяснил Хофф.
– Назови свою мазню искусством, и тебе сойдет с рук все что угодно.
– Во плоти она вполне презентабельна, – заметила королева. – А ее родословную можно проследить до самых времен Гарода Великого.