Однако, надеюсь все-таки, что размышление над вопросами "кто я? где я?", попытка осознания своей духовной природы, своего я — есть первый, начальный шаг к подлинной жизни. Первый шаг на пути к бессмертию. Маленький такой, но необходимый, шажок.
Воодушевляяет меня вот это место:
...И наконец, он утих. Утомлённый. Усталый.
Смерть успокоила юношу. В царстве Аида
Тоже смотрел, говорят, на своё отраженье.
В водах печального Стикса кого-то искал.
Попросту говоря: не всё в истории Нарцисса было печальным. Ведь что такое Стикс? Это река, которая отнимает память. А забвение — это зло, которое отнимает нас у себя. Памяти нет. И мы не знаем, кто мы. И где были раньше. И боимся смерти.
Так вот в истории с Нарциссом — память отнялась не полностью. Ибо он продолжает вглядываться в воды. Другими словами: процесс осознания собственной природы продолжается! Продолжается даже Там, по ту сторону существования. А это значит: что, находясь там, он всё-таки что-то помнит о том, что было здесь. Что-то помнит о вопросах, которые он задавал себе здесь. А это, в свою очередь, означает, что есть надежда, что процесс осознания не будет напрасным. Есть надежда, что память — будет-таки сохранена! Каким образом, уж не знаю.
Но! Если человек сумеет сохранить память о прошлой жизни, перейдя через Стикс, если человек помнит о непрерывности своего существования, такой человек и является — бессмертным. Этим-то, полагаю, бессмертные и отличаются от смертных — умением сохранять память (ещё, правда, замечу в скобках, всезнанием и всемогуществом, но это такие мелочи по сравнению с вечностью существования: за миллионы-то лет вечной жизни и не то ещё приобретёшь).
И это умение, умение сохранять память, — много стоит. Недаром для бога клятва водами Стикса является ненарушимой. Ни Феб не мог её отменить. Ни Юпитер. Хотя для Феба (в случае с Фаэтоном) дело чуть не закончилось вселенской катастрофой. Да и Юпитер — не совсем бесчувственный чурбан. Понимал, что любимая сгорит. Но — что делать? Поклялись водами Стикса, — и отменить клятву не могут. А почему? Потому что эта клятва — есть основа бессмертия.
И ещё замечание. В царстве Аида тоже смотрел, говорят, на своё отраженье. Кто может об этом говорить? Если кто его и видел, в царстве Аида, кто может помнить, что тот сидел и смотрел в воды Стикса? Ведь воды Стикса — на то и воды Стикса, что память отнимают. Так что наблюдать его, смотрящего в воды Стикса, и сообщить о том, что видели, могут только — бессмертные.
Вывод: Овидий из бессмертных. Он проходил той дорогой. И видел Нарцисса. И рассказал.
А кстати: кто видел, что происходило с Нарциссом? Если, как говорится в тексте, "ни пастухи, ни звери до той поры об этом ручье не знали"? Каким образом люди узнали обо всей этой истории? И, узнав, стали почитать Тиресия, а? Ну, лежит себе в лесу человек и лежит. Смотрит в ручей и смотрит. Никого же рядом не было! Никто же не видел, что с ним происходило.
Вопросы на засыпку, как говорится. Для дополнительного размышления.
А может быть, Овидий всё выдумал? Всю историю, от начала до конца? Не думаю.
Я очень впечатлён Овидием. Две тысячи лет тексту? Уму непостижимо! У меня от взаимодействия с Овидием — чувство безмятежности и спокойствия. Хотя рассказываются грустные, печальные истории. В основном. Но пока так. У меня — чувство безмятежности и спокойствия.
СЫН МЕРКУРИЯ И ВЕНЕРЫ.
Из любой истории полезно делать выводы. Какие же выводы можно извлечь из истории с Гермафродитом? На первый взгляд — всё как-то незатейливо. Родился. До пятнадцати лет жил в пещерах, воспитывался наядами. Затем — отправился странствовать. Дошёл до озера. Затем в него влюбилась какая-то ненормальная. Глупую просьбу которой ("хочу, чтобы мы всегда были вместе") боги выполнили буквальным образом: то есть — взяли да соединили их. И теперь они — вместе. Не разъединить. И захочешь — уже не разлепишь.
И в чём же здесь смысл?
Бойтесь своих желаний? Они могут исполняться буквально? Не так, как представлялось?
Странность ещё в том, почему боги были столь благоcклонны к просьбам нимфы? Мало ли, кто чего просит? А, между прочим, желание Гермафродита было как раз-таки обратным: он-то не хотел "чтобы они были вместе". А его — словно никто и не спрашивал. И это при том, что мальчик был божественного происхождения. Как со стороны отца. Так и со стороны матери. А она? Кто она такая? Какая-то нимфа какого-то озера. Но, однако, её пользу выполнили. Не посчитавшись с интересами противоположной стороны. Очень странно!
А хорошо это или плохо: слиться с другим человеком? Забыть о своей природе? Узнать о желаниях природы противоположной? Обрести единство?
История эта (как и другие истории Метаморфоз) ставит больше вопросов, чем даёт ответов. Понимай, как знаешь. А если знаешь мало, то и — понятия никакого. А начинаешь размышлять, — и нет гарантии, что размышляешь в правильном направлении. Нет гарантии, что вопрос проясняется. А не запутывается ещё больше.
Такая уж у них особенность. У сюжетов Метаморфоз.
А между тем, можно привести пример из жизни, когда мужское и женское — соединяются, а в результате — образуется общность, которая не знает, кто она: мужчина или женщина.
Это процесс зачатия. Две клетки соединяются. В результате образуется перво-клетка нового организма. Который долгое время будет развиваться, не зная о своей природе.
Может быть, история Гермафродита — это аллегорическое изображение процесса зачатия?
Я не знаю, правильна ли моя догадка или нет. Но могу пойти дальше. В этом направлении. Могу порассуждать, зачем и для чего автору Метаморфоз понадобилась эта история. И что она дает человеку, пытающемуся разобраться в процессе соединения двух клеток и возникновения третьей.
Пока всё. Потом продолжу.