- Здешний, — кивает. — Только не жил здесь некоторое время. Вспомнить хочу, посмотреть, как теперь на родине. Если что, я угощаю.
- Ну, ладно! — сдаюсь и тупо соглашаюсь. — Пусть в субботу. Я вроде не занят.
На самом деле я никогда не занят. Живу в своём мирке. Но можно и выползти из раковины раз в месяц.
- Отлично! — оживляется учитель. — Давай часа в три? Устроит?
Я только киваю и прощаюсь с ним до субботы.
***
В назначенный день и час мы встречаемся с Сергеем Вениаминовичем у моего дома и идем в парк. Он у нас в городе один. Маленький и неприглядный. Всего парочка фонтанчиков, деревья хилые, урн мало. Зато в парке довольно милая набережная. По ней можно неспешно прогуливаться. Главное не смотреть на воду: она бурая, как в сточной канаве, и вечно плавает всякий мусор вроде окурков, пакетиков от сухариков и прочей дребедени.
Мы выбираем лавочку. Садимся и смотрим по сторонам. Я не знаю, о чем говорить. Немного рассказал о городке, о нашем классе. Учитель все кивал и улыбался. До этого дня в школе мы не пересекались. Думаю, это даже хорошо. Сегодня он все в той же рубашке в красно-зеленую клетку и коричневом пиджаке. Неужели других шмоток у него нет? Я сам далеко не модник, но и то вношу во внешний облик хоть какое-то разнообразие. А на нем и эта одежка какая-то нестиранная и мятая. Приросла она к нему что ли?..
- Валя, — нарушает учитель молчание, — а давай я тебе сладкой ваты куплю?
- Ха, как ребёнку! — посмеиваюсь. — Ну, купите.
- Валя, ну что ты? — он дуется. — Называй меня на «ты»! И можно просто - Сергей.
- А в школе тоже на «ты»? А может, вообще просто Серёга? — издаю нервный смешок. — Эй, Серёга, привет! Как жизнь? Через весь коридор школьный, ха-ха!
- Нет, Валя… В школе обращайся по имени-отчеству, как положено. А так вне школы… мы же друзья…
Я чуть со скамьи не падаю. Друзья?! Он у меня урок ведёт, я ему чисто по доброте душевной город согласился показать, а он говорит, что мы уже друзья. Да, разница в возрасте не такая большая, но он взрослый человек, работает, а я всего лишь школьник на попечении бабушки.
- Что ты смеешься? Я разве что-то смешное сказал? — спрашивает Сергей Вениаминович.
- Не знаю… — давлю улыбку, стараюсь думать о грустном. — Сказали, что мы друзья. Мне учителя ещё пока дружбу не предлагали. Пересдачи только.
- А я вот предлагаю, — он смущается, заливается краской, шея заметно идёт бордовыми пятнами (знаю, что это физиология, но все равно противно). — Разве плохо, когда твой друг — учитель?
- Неплохо, — соглашаюсь я, болтаю ногой, чтобы отвлечься и снова не начать смеяться.
- Так что у нас со сладкой ватой? Брать? — учитель смотрит так, будто я его папочка, а он сын и упрашивает купить ему сладостей.
- Возьмите… Возьми, то есть.
Он так и подпрыгивает. Бежит в сторону лотков, расставленных недалеко от того места, где мы сидим. Возвращается минут через пять с огромными шарами на палочках, похожими на облака.
- Тебе розовую или белую? — спрашивает, а у самого улыбка до ушей.
- Белую, — отвечаю я.
- Удачно, я как раз хотел розовую.
Обжешник подает мне вату, садиться рядом довольный. Наверное, со стороны ужасно тупо выглядит: два мужика, точнее один мужик и один старшеклассник сидят на лавке рядышком и уплетают сладкую вату, мажутся в ней и посмеиваются. Чудно и странно! Но мой покойный отец всегда говорил, что нужно ценить каждое мгновение в жизни и получать удовольствие. Надо слушать мудрого человека!
После мы ещё немного прогулялись, сходили к памятнику в скверик и разошлись по домам.
С тех пор Сергей Вениаминович стал не только со мной здороваться, но и каждый раз при встрече справлялся о моих успехах, о здоровье бабушки. Он не спрашивал меня на уроках, но ставил отличные отметки в журнал. Просто так. Странно, но я не возражал.
А в ноябре он перестал появляться в школе. Андромеда Филипповна сказала, что заболел. Замены не было. Все страдали фигней. А я читал фантастику. Вот и время на книги нашлось. Но Сергей Вениаминович не пришёл и на следующей неделе. Краем уха слышал, как в учительской говорили, что все ещё на больничном, а может и уволиться решил. Я пошёл на следующий урок. Мне неинтересно это. Ну, не совсем…