Вместо врача, мы со Степаном Тимофеевичем по срочному вызову Лелкиного супруга поехали в Следственный Комитет.
Глава 49
Маргарита
Давно я не была в Следственном Комитете. Никогда.
И это не тот опыт, который хотелось бы приобрести. Увы.
Когда мы со Степаном Тимофеевичем прибыли на место, то на парковке, около Тигрика обнаружились Влад и Рус. Приятно.
То, что муж не успел открыть мне дверь — досадно. А вот то, что Степан меня вынес из автомобиля на руках — это прямо очень не очень, как любит говорить старший сын.
Потому что молчать «мое наказание» не умело, видимо, никогда:
— Марго упала в обморок на работе. С парадной лестницы.
Минутный ступор и ярость в глазах мужа сменяется паникой.
Точь-в-точь, как у сына.
Лестницу-то нашу все знают.
Вместо скандала Влад и Рус устроили мне допрос. Хорошо вроде же? Но по итогу не сильно лучше.
— Мам, как раньше, да? Перенервничала? Давай к врачу?
— Милая, как ты сейчас? Что из препаратов принимала? Давление какое?
И это хором, и это на повышенных тонах.
Голова моя только в дороге успокоилась и вроде начала соображать, а тут опять ее закружило…
Облокотилась на Влада. Муж отреагировал мгновенно — подхватил на руки.
Да что у них за мода?
Или это уже соревнование, а?
Не люблю я такое.
— Влад, пожалуйста, я хорошо себя чувствую. Не хочу являться в присутствие особенным образом.
Зубами поскрипел, но самой идти позволил. Хвала Пресвятым Просветителям!
На проходной нашу развесёлую компанию ждал Лелкин муж при погонах, как положено. Так что мы только паспорта предъявили и уже хоп — шествуем по святая святых за товарищем полковником. Причём Влад и Степан взяли меня в коробочку, а Рус, сердито сопя, топал сзади замыкая.
В кабинет следователя мы зашли с мужем и сыном втроём.
Мои драгоценные мужчины были категоричны, и у Степана Тимофеевича просочиться внутрь за «его объектом» не вышло. Кирилл и Мефодий, благодарю вас.
На три фронта я сейчас функционировать совершенно не в состоянии. Надеюсь, что ответить на вопросы следователя я смогу быстро, и мы спокойно уедем домой. Хочется уже полежать.
Увы и ах.
Не сложилось.
После уточнения анкетных данных всех присутствующих, подписания документов из ранее собранной новосибирскими следователями доказательной базы, формального уточнения подробностей вечера покушения, Сокольничий Владлен Изосимович продемонстрировал, что на доверительную беседу он не настроен.
После его нудного монолога на тему: «зачем и почему, и до коих пор я буду находиться здесь», Рус скрипел зубами, а Влад разве что не рычал.
Постаралась жестами успокоить своих нервных, но куда там, когда источник раздражения, кажется, поймал кураж:
— А вообще, Маргарита Анатольевна, как так вышло, что вы вызвали мужу-изменщику скорую в другом городе, а не выждали немного, дабы стать вдовой? Снова.
— При всем уважении, — начала я.
Но Влад копил недовольство достаточно долго, а повода слить его все достойного не находилось. Должно же было рвануть?
— Слышишь, ты! Ты в чем ее обвиняешь? Что она сдохнуть мне не дала? — прошипел муж, весь подобравшись и перегнувшись через стол.
— А чего это вы, Владимир Львович, такой резкий? Ну, может, она пожалела вас в последний момент или захотела, чтобы вы страдали и мучились? А она, святая женщина, ухаживала бы за вами, но романы спокойно на стороне крутила бы с кем-нибудь здоровым или помоложе, а? Есть же у вас варианты, да, Маргарита Анатольевна? Вы же преподаватель…
И выражение лица такое, паскудно-довольное. И очень подозревающее.
А взгляд острый, цепкий, ожидающий.
М-м-м, опять «ментовские тайны», как зовет это Лей. Она всегда страшно злится, когда рассказывает про очередные следственные эксперименты своего деятельного супруга на почве подстав и провокаций. Особенно на то, как сильно ему эти вещи нравятся. Видимо, не ему одному.
Так что Владлен Изосимович не такое говно, как усердно старается нас убедить, а скорее провокатор. Вот только чего и от кого он хочет добиться?
Тем временем, не дожидаясь от меня внятного ответа и проигнорировав жаждущего общаться Влада, следователь переключился на сына, чем подтвердил версию о том, что все это ж-ж-ж неспроста и не ради опроса свидетелей.
— Как Вы отреагировали на присланные Маргарите Анатольевне материалы?
— Удивился. Не поверил. Отец не мог так поступить, — Рус собран, краток, насторожен.
Это работает приобретенное в «горячих точках» чутье.
Горжусь сыном очень.
В ответ на лаконичное высказывание последовал очередной откровенный наезд:
— Какой же он вам отец, если вы урожденный Руслан Александрович Миронов?
Здесь мы знатно обалдели. Оказывается, успели уже совсем забыть этот факт. Но поводов офи… изумляться нам сегодня предоставлялось более чем достаточно:
— Кстати, расскажите, каково это — быть предателем? Сначала предавшим родителей, а затем и Родину. Или вас не за это уволили?
После такого поворота на лице Руса отразился явный переизбыток эмоций. Показалось на мгновение, будто он сейчас вскочит и перевернет на негодяя стол, а потом еще и пару раз кулаком поправит «врагу» прикус.
Но сын, презрительно скривившись, неожиданно выплюнул:
— Что это за дилетантская провокация? Что за «наезды из песочницы»?
Еще и кавычки пальцами обозначил.
Ох, какой приятный сюрприз: Рус мыслит сначала, а не как обычно.
Ну, ежки-плошки, повезло мне, что муж был еще в состоянии соображать здраво. Вздрогнул, головой тряхнул и с любопытством уставился на нашего взрывного ребенка, и, конечно же, благородно решил поддержать сына.
Правда, в своей манере.
Сложив из пальцев некую неведомую мне конструкцию и дождавшись кивка от Руса, развернулся к следователю:
— Если продолжишь в том же духе, то я устрою тебе и превышение служебных полномочий, и преднамеренное оскорбление свидетеля. А уж урона чести и достоинству обеспечу выше крыши.
Сокольничий хмыкнул, а затем скривился.
Понятно, мужики перешли на позиционное противостояние: кто кого передавит.
Я и такое не люблю.
Так что надо разводить их:
— Владлен Изосимович, если на сегодня, в первом приближении, нашу беседу можно считать завершенной, то мы, пожалуй, пойдем. Никто из нас город в ближайшее время покидать не планирует, так что будет нужно — приглашайте.
Возможно, мне и показалось, но вздохнул следователь с облегчением.
И на часы поглядел. Снова. К чему бы это?
Как бы то ни было, я решила не засиживаться.
Семья не возражала, поэтому мы поспешили удалиться.
Когда кипящие злостью и негодованием мужчины, вывели меня из кабинета, в коридоре, кроме недовольного Степана Тимофеевича, нас ожидал пренеприятнейший сюрприз.
Навстречу нам двигалось семейство Ланских вместе с Диной Робертовной.
Твою молекулу, вот только я успела подумать про сложных мужниных родственников, а они тут как тут.
Да, на ловца, как говорится, но уж больно внезапно. И не очень удачно: что Влад, что Рус сейчас максимально не в духе.
Как только мы все встретились в непосредственной близости от кабинета следователя, вместо формального проявления вежливости, нам прилетел откровенный наезд на Влада из серии: «Какой неблагодарный! Мы тебя поили, кормили, растили, а ты⁈».
— Володенька, как тебе не стыдно? Вот что ты за сын такой? В гости к родителям не приезжаешь, Анечке с диссертацией не помог совсем, да даже квартиру твоя сестра вынуждена снимать сама! Мы столько сил на твое воспитание положили, так старались, все для тебя делали, а ты?
Вытаращились на них синхронно всем семейством.
Это что, пардоньте, сейчас такое было?
Те, кто до семи лет постоянно внушали ребенку, что он подкидыш, врачебная ошибка, пригретый из жалости ублюдок, на преференции и внимание рассчитывают?