— Я полагаю, — продолжила Гермиона, — что ты флиртовала с герцогом Бьюкаслом. Меня это не удивляет. Ты со всеми мужчинами флиртуешь.
Кристина вскочила на ноги и, не говоря ни слова, удалилась. Это обвинение старо как мир! И все-таки ей было очень больно. Почему остальные дамы могут разговаривать с джентльменами, смеяться и танцевать с ними, и все при этом восхищаются их отличными светскими манерами, а ее постоянно подозревают в попытке флирта? Она даже не знала, как нужно флиртовать, — если, конечно, не делала этого подсознательно. Но даже если бы она знала, как это делается, ей и в голову бы не пришло флиртовать, будучи замужем. Кристина вышла замуж по любви и всегда была твердо уверена, что жена должна хранить верность мужу. И хотя сейчас она снова свободна, ей вовсе не хотелось флиртовать. Зачем ей это нужно? При желании снова выйти замуж она смогла бы найти несколько подходящих кандидатур из числа своих знакомых. На самом деле Кристина даже и не задумывалась о повторном замужестве. Как мог кто-либо — даже Гермиона — всерьез предположить, что она станет флиртовать с таким человеком, как герцог Бьюкасл?
Не успела она выбежать из комнаты, чтобы не видеть никого из этих людей за ужином, Мелани взяла ее под руку и ласково улыбнулась подруге.
— Я знаю, Кристина, — проговорила хозяйка дома, — что, если поблизости найдется ребенок, которого надо развлечь, ты первой вызовешься сделать это, а если кого-нибудь понадобится спасти, ты бросишься вперед, даже если для этого потребуется влезть на дерево. Должна признать, что когда я впервые услышала об этом происшествии, то почувствовала приближение мигрени. Но едва Джастин закончил рассказ, Берти хмыкнул, а потом громко расхохотался. Даже Гектор нашел эту историю забавной и весело посмеялся, так что мне оставалось лишь последовать их примеру. Я никак не могла остановиться, честно. И не смотри на меня так, а то я снова начну. Только Бэзил и Гермиона, глупцы, не усмотрели никакого юмора в этом инциденте, хотя Джастин пытался уверить их, что ты действовала исключительно по доброте душевной и не пыталась привлечь ничьего внимания, особенно герцога Бьюкасла. Жаль, я сама этого не видела.
— Если хочешь, Мелани, я немедленно уползу к себе домой и залягу на дно до конца праздника, — предложила Кристина. — Мне в самом деле очень досадно, что так вышло.
Мелани сжала ее руку и посоветовала не быть такой идиоткой.
— Дорогая Кристина, — сказала она, — ты просто должна получить удовольствие от праздника. Я для того и пригласила тебя, чтобы в течение этих двух недель ты позабыла обо всех своих заботах. Плохо, конечно, что именно герцог Бьюкасл был вынужден прийти тебе на помощь, но не стоит беспокоиться на этот счет. Он забудет о тебе раньше, чем мы ляжем спать, и вряд ли скажет тебе хоть слово до конца своего пребывания в Скофилде.
— Надеюсь, — с облегчением сказала Кристина.
— Кстати, — продолжила Мелани, — некоторые джентльмены просто без ума от тебя, моя дорогая, и граф в том числе.
— Граф Китредж? — потрясенно переспросила Кристина.
— А кто же еще? — Мелани похлопала подругу по руке. — Его дети выросли, и он ищет себе новую жену. Осмелюсь предположить, что ты, если захочешь, снова сможешь составить блестящую партию. Только пообещай мне, что не будешь больше лазить по деревьям до конца праздника.
Опять блестящая партия. От одной только мысли об этом могут начаться кошмары.
Но кое в чем Мелани оказалась права. В течение последующих нескольких часов герцог Бьюкасл избегал какого бы то ни было общения с Кристиной. Правда, и она не прикладывала сознательных усилий, чтобы постоянно оказываться у него на пути. Мысль о том, что он или другие гости могут решить, будто она флиртует с ним, изрядно отравляла ей настроение.
Герцог же все это время выглядел неизменно надменным и холодно-презрительным. Если же она ловила его взгляд — что случалось весьма часто, — он вскидывал одну бровь или обе сразу и хватался за ручку монокля, как будто желая понять, как столь презренное существо осмелилось поднять на него глаза.
Постепенно Кристина стала ненавидеть этот монокль. Она мысленно представляла себе, что сделает с этим моноклем, если он только попадется ей в руки: резко дернет за ленту, на которой он болтался, и будет наслаждаться тем, как покраснеет шея герцога в тех местах, где лента врежется в кожу.
В тот момент Кристина сидела в углу гостиной, пытаясь заново войти в роль наблюдателя-сатирика, и герцог, уловив ее взгляд, как раз когда она перешла к самой живописной части, несколько минут взирал на нее через проклятое стекло.
Иногда Кристина все же признавалась себе, что ее неудержимо влечет к этому человеку. Ее охватывало болезненное любопытство, когда она думала, каков он в постели. Сама мысль об этом вселяла в нее страх, в глубине существа, там, где разум не имел силы — внизу живота, например, — чувствовались неопровержимые признаки неутоленного желания.
Она всеми фибрами души ненавидела герцога Бьюкасла, более того, презирала и его, и все его убеждения, а еще — немного, совсем чуть-чуть боялась его, хотя скорее согласилась бы быть растянутой два раза на дыбе, чем признаться в этом унизительном факте хоть одному смертному.
И все же она думала о том, как это — заниматься любовью с герцогом Бьюкаслом, и иногда эти фантазии заводили ее слишком далеко, так что временами ей казалось, что у нее не все в порядке с головой.
Глава 6
Вулфрику не потребовалось много времени, чтобы понять — юные леди из числа гостей что-то задумали по отношению к его персоне. Он не пользовался особым успехом у молодых девушек, хотя являлся одним из самых завидных холостяков Англии. Тем не менее, все они увивались вокруг него и каждую минуту то одна, то другая пыталась увлечь его в сторону от компании гостей.