Такое место есть. Это туалет.
Он бы многое отдал за способность легкомысленно отнестись к своей нужде немедленно удалиться и свести ее к шутке, с комичной учтивостью попросив у вдов разрешения ненадолго отлучиться. Но он никогда не умел сводить что-либо к шутке. За некоторые грехи — он имеет в виду телесные грехи, а то и капитальный грех обладания телом как таковым — не бывает прощения.
Покинув ресторан, он натыкается на черный BMW Рути Шульман. Та сидит на заднем сиденье. Увидев его, она просит водителя опустить стекло.
Вдовам уже случалось манить его с заднего сиденья BMW. У вдов Северного Лондона Шими Кармелли слывет последним перспективным холостяком — имеется в виду, что он последний мужчина, еще могущий самостоятельно застегивать пуговицы, передвигаться без ходунков и говорить, не пуская слюней. Он знает, что лично он здесь ни при чем. Он трудился в розничной торговле и понимает законы спроса и предложения. Как и роль местоположения торговой точки. Здесь спрос выше, к тому же носит эмоциональную окраску. Напускной катастрофической мужественностью, которой отмечен его облик, — широкими плечами, приподнятыми к переносице глазами со слегка безумным, непокорным взглядом, любовью к меховым шапкам, — он напоминает многим вдовам их отцов и дедов, которых они оставили на родине или знают только по выцветшим фотографиям. Поэтому он не питает иллюзий: на улицах Кентербери или Уэллса они бы не опускали стекла своих BMW, чтобы с ним потолковать.
— Хочу поблагодарить вас лично, — говорит вдова Шульман и протягивает руку. Шими растроган: у нее накладные ногти.
Начиная с некоторого возраста руки становятся историей. Но не моей, заявляет Рути Шульман, предъявляя в доказательство свои руки.
— Я старался ради вашего удовольствия, — произносит Шими с чуть заметным поклоном. — Надеюсь, карты не потревожат ваш сон.
— Мистер Кармелли, мой сон может потревожить все, что угодно. Особенно меня беспокоит первая сданная вами мне карта…
— Семерка червей.
— Именно. Вы назвали ее «картой сомнения». Мне сомнение не нужно, мне подавай уверенность.
— Еще я сдал вам четверку пик, а это «карта утешения». Здесь требуется баланс. Все дело в интерпретации.
— Скажите мне, мистер Кармелли, во всем этом хоть что-нибудь есть или это просто салонная забава?
— Вам решать. Одно ясно: это не наука. Но люди всегда обращались к прорицателям…
— Вот, значит, кем вы себя мните? Прорицателем?
— Я стараюсь никем себя не мнить.
Рути Шульман тяжко вздыхает.
— Мне еще много о чем надо вас спросить. Могу я вас куда-нибудь отвезти?
В ее голосе слышна забота. Но для старика это позднее время. Он отклоняет предложение с новым чуть заметным поклоном. Приятный вечер, лучше немного пройтись, говорит он ей. Он любит вечерние прогулки. При следующей встрече они могли бы вернуться к разговору о картах.
— То есть еще через полсотни лет, — с горечью говорит вдова Шульман и велит своему водителю закрыть окно.
Как только ее BMW отъезжает, появляется вдова Вольфшейм в своем. Она сама опускает стекло.
— А вы нарасхват, — говорит она.
— После гадания всегда велико желание узнать больше.
Она смеется своим веселым смехом.
— А у вас есть желание сказать больше?
— Иногда. Но не сегодня.
— Я разочарована. Почему бы вам не придумать что-нибудь, пока я буду везти вас домой? Я хорошо вожу и ни капли не выпила. Глазом не успеете моргнуть, как окажетесь у себя в Стэнморе.
Он больше не живет в Стэнморе, но не спешит признаваться, что он уже дома. Заученная индифферентность не позволяет выдать, что он обитает прямо над китайским рестораном.
— Я не сразу отправлюсь домой. Люблю лунный свет, хочется посидеть в спокойном месте и подумать.
— Вот и сели бы в моем саду. Хотя тарантулов я вам не обещаю.
Она видит, что сидение у нее в саду его не прельщает.
— Знаете что? Я знаю как раз такое место. Залезайте. Я не кусаюсь.
Он повинуется. Нельзя же отказывать всем подряд вдовам Северного Лондона.
Они едут в тишине, если не считать шороха ее ног при торможении. У парка Хэмпстед Понд она останавливается.
— Ну, как вам? Достаточно спокойное место?
Они сидят рядом на скамейке. Она обещала помалкивать, но уже через пять минут заговаривает на интересующую ее тему.
— Мне бы так хотелось, чтобы вы погадали на картах для одного из моих благотворительных проектов! Соглашайтесь, пожалуйста!