Я отпустил ее руку, но так как луны не было, мы постоянно натыкались друг на друга и я чувствовал, как она каждый раз вздрагивает, и каждый раз мне было необыкновенно приятно касаться ее и ощущать тепло ее тела, и легкий дурманящий запах духов и еще чего женского, девичьего необъяснимого, но непреодолимо волнительного.
Кто она?... Как ее зовут?... Что это было?- Такие вопросы иногда всплывали в моей голове и даже легкий хмель от "Тырново" не мог снять их совсем, а только чуть сглаживал острые углы, размывал очертания.
Мы вышли на остановку. Тут было светлей. От магазина струился свет голубых неоновых ламп, и одна из них противно мигала.
- Ждать бесполезно,- сказал я уверенно, - Можно пешком по дороге как ехали сюда,...или, через школу, дамбу это ближе...
- Вам совсем не хочется меня провожать,- вдруг перешла она на" Вы"
- О чем речь!
Она подошла ко мне ближе взглянула внимательно в лицо и немного упрямо добавила
- Это совсем не обязательно….
Мы еще раз оглянулись на пустую дорогу, и тронулись в путь. Мне пришлось идти впереди. Тут я шел уже не так уверенно. Девушка порой налетала меня, и я чувствовал ее упругую грудь у себя на спине, и легкий озноб пробегал у меня под лопатками. Хмель еще немного кружил голову. Я ни о чем не мог думать, как только о том, когда она вновь коснется меня. Это как будто была наша маленькая игра. Может это мне все казалось. Я уже не так спешил и специально порой задерживал шаг, ждал,….. и она не обманывала меня, …..она легко и испуганно дотрагивалась до меня вновь и вновь …..и мне опять это было необыкновенно радостно и приятно. Иногда когда мы касались немножко дольше обычного, с ее губ слетало чуть слышное: "Простите". Мы начали спускаться вниз, повеяло сыростью, болотными запахами. Ее "Простите", звучало иногда так тихо, а отстранялась она так медленно, что я думал, что могу постоять так чуть дольше, и она будет упираться в меня своей маленькой грудью, и я буду чувствовать ее всю, сквозь тонкую рубашку. Мне хотелось так постоять и ощущать ее тело. Но когда мы подходили к мосту, вдруг что-то неуловимо изменилось. Я это понял без слов. Возникло тревожное чувство. Наконец она испуганно выдавила из себя:
- Господи! Что это,… чем пахнет?
-Это болото, так пахнет всегда. Раньше было озеро. А потом берега заросли камышом. Рыба пропала, остались одни лягушки.
-Почему Вы мне не сказали о болоте…. Мы можем пойти скорей?- Проговорила она с нотками беспокойства и тревоги в голосе.
-Конечно… давай, а что случилось? - Недоумевал я.
-Давайте быстрей, еще быстрей… прошу вас…
- Да-да! – бормотал я, теряясь в догадках, и скоро мы почти бежали, взявшись за руки. Гулкие доски деревянного моста громко разносили топот наших ног. Хмель сразу выветрился из моей головы.
- Умоляю быстрей!- просила она со сбивчивым дыханием. – Дорога пошла вверх, и девушка стала слабеть. Мы уже не могли бежать. Перешли на быстрый шаг.
-Быстрей, быстрей,- шептала она, но ноги ее не слушались, появились какие-то хрипы в голосе.
-Что с тобой? Тебе, правда, плохо?
-Быстрей,- шептала она как заведенная, а вскоре остановилась и села на землю. У меня с собой были спички. Я зажег сразу несколько штук. Осветил ее лицо и невольно отшатнулся. Все оно было распухшим., надбровные дуги стали водянистыми, глаза заплыли, и под ними образовались мешки.
- Что с тобой? Скажи, что с тобой, тряс я ее за плечи… - Разобрать, что она отвечает мне, не удалось.
Как тащил я ее, и сколько это продолжалось, трудно сказать. Иногда она мне помогала, шла ногами, но большую часть пути я тащил ее волоком и на спине. Это был очень тяжелый марафон в моей жизни, но я старался, падал, спотыкался и поднимался вновь. Проклятая гора съедала мои силы, и казалось, я не выдержу…. С огромным трудом мне удалось добраться до шоссе, где начиналась улица Объединения. У дороги я свалился как подрубленный, пот лился с меня ручьем, и мы лежали грязные, беспомощные.
Вдали неожиданно показались огни. Это был лучик надежды. Мы лежали на асфальте. «Москвич» быстро приближался. Увидев нас, замедлил ход. Я призывно замахал рукой. Но водитель не остановился, он, ловко сделав зигзаг, объехал нас, и, нажав на газ, скрылся. Когда он уехал, мне показалось, наступила жуткая страшная тишина. Я испугался, нагнулся к ней, но девушка дышала. Я опять взвалил ее на себя, и, покачиваясь, побрел к брусчатым двухэтажным домам, благо до них оставалось идти не так много. С трудом добрался до первого окна, опустил свою тяжелую ношу на землю и в изнеможении постучал, потом постучал в другое окно, потом в третье, четвертое. Не знаю, сколько прошло времени, пока открылась одна из форточек, и грубый мужской голос проворчал что-то нелицеприятное в мой адрес.
-Помогите. Она умирает…, - попросил я и не узнал собственного голоса, такой он был противный и жалобный.
Спустя какое-то время, вышли две женщины в ночных рубашках и легких накидках на плечах. У одной я заметил в руках деревянную длинную скалку, которой обычно катают пельмени в больших семьях. Они подошли, и некоторое время стояли, молча глядя на лежащую девушку.
-Она жива?- Спросила одна.
-Что с ней? – Спросила другая.
- Я не знаю,- с трудом выдавил я в ответ.
-Как это ты не знаешь, - спросила первая и нагнулась к ней ближе, стараясь послушать ухом. Вторая со скалкой стала заходить мне за спину. Деревянную колотушку она положила себе на плечо.
-Вызовите скорую! - попросил я, стараясь держаться уверенней.
-Вызовем, вызовем,- проговорила с нотками угрозы, та, что стояла у меня за спиной,- ну что живая? - Обратилась она к нагнувшейся женщине.
-Да! Надо идти к Митрофанычу, у него телефон.
- Ну, иди, буди, …..я за этим пригляжу.
Спустя минут пять, во дворе собрались человек 6-7 полусонных наспех одетых людей. Все спрашивали «Что с ней!?» и не получив ответа ждали когда приедет «скорая». Минут через 20 приехал УАЗик, «Санитарка» с красным крестом на крыше. Девушку переложили на носилки и затолкнули в машину через открытые задние двери.