— Действительно, цветы помогли лорду Александру. Но, боюсь, чтобы покорить леди Эмилию, ему потребовалось гораздо большее, нежели заваленная букетами гостиная.
— Дорогая, я и не жду, что вы падете к моим ногам, стоит мне опустошить оранжерею. — Он тихо засмеялся — таким знакомым ей смехом. — Но поскольку я ухаживаю за вами, мне захотелось высказаться напрямую. Надеюсь, я в этом преуспел.
«Поскольку я ухаживаю за вами…»
— Да, вы добились своего. — София была тронута. Но она была вдова, и у нее был опыт. Взмахом руки она указала на цветочные охапки: — Но зачем так много? Это совсем не обязательно.
— Может быть, именно так и было нужно. Могу я сесть?
— Разумеется. — Интересный комментарий! Она наблюдала, как он выбирает стул — по случайности тот самый стул, на котором предпочитал сидеть Уильям. Обивка немного выцвела, но у Софии не поднималась рука ее заменить. — Почему было нужно именно так?
— Я должен сделать признание. Моя совесть настаивает, хотя признаюсь, что был в сомнении относительно уместности подобного чистосердечия. Эти розы не только знак искреннего интереса к вам. Я пытаюсь вас подкупить, в надежде вымолить прощение.
— Ричард, вы меня пугаете.
— Это я посылал любовные письма Эмилии и Сент-Джеймсу.
София должна была признать: она ожидала услышать что угодно, только не это.
— Вы? — ахнула она.
Он торопливо продолжал:
— Понимаю, меня можно счесть своего рода сводником. Но вы однажды поведали мне об их влечении друг к другу, и я решил — в игру вступает сама судьба.
Затянутые фраком плечи Ричарда чуть приподнялись, но он не отвел взгляда.
— Вы одобрили их роман, и в моей власти было ему способствовать. Не знаю, какую роль в конце концов сыграли эти письма, но все закончилось очень неплохо.
Сказать, что она лишилась дара речи, значило не сказать ничего. После продолжительного молчания она наконец сумела пробормотать:
— В вашей власти… каким образом?
— У меня были письма, которыми обменивались Анна Сент-Джеймс и лорд Хатауэй, — терпеливо втолковывал он, словно она была ребенком.
— Каким образом? — повторила она, точно попугай.
— Их дала мне Анна. Разумеется, у нее были те, что писал ей он. Однако он, когда отвечал, пересылал письма Анны обратно ей. Из-за жены. Не хотел их уничтожать.
Беседа принимала уж совсем неожиданный поворот. Может быть, это из-за тяжелого запаха роз у нее вдруг закружилась голова?
— Не хотите ли сказать, что близко знали Анну Сент-Джеймс?
— Именно. Предполагалось, что я на ней женюсь. — Его улыбка померкла, и он на миг отвел взгляд. Лицо у него сделалось отчужденным.
София была… как опоенная дурманом. Иначе не скажешь. Ричард и Анна?
Она возмутилась:
— Но это было так давно!
— Не так уж и давно. Она была пятнадцатью годами моложе своего старшего брата, тогдашнего герцога.
Прикинув в уме, София решила, что Ричард прав, ведь он примерно того же возраста, что и Уильям. Ее муж был двадцатью годами старше ее, и…
Это возможно. Более чем возможно, потому что Ричард никогда бы не солгал.
И сейчас ему представился отличный случай, чтобы узнать о кое-каких ее сомнительных привычках — если его намерения столь серьезны, как он говорит. София встала и направилась к столу с напитками — отыскать стакан и графин среди охапок кроваво-красных роз.
— Может быть, бренди?
— Нет, благодарю. Для меня еще рановато, — с некоторой иронией сказал он.
— Не возражаете, если выпью я? Мне кажется, момент просто требует чего-нибудь горячительного.
— Вам не нужно спрашивать моего позволения, дорогая.
Такой ответ был лучше, чем целые кусты роз. Одной из причин, почему София так сопротивлялась мысли о повторном замужестве, было то, что женщина в браке терпела слишком много ограничений. Уильям никогда и ничего ей не запрещал и снисходительно терпел ее непредсказуемый стиль. Вряд ли радость, которую она пережила в первом браке, повторится снова.
Но кто сказал, что это невозможно?
Она налила себе щедрую порцию и вернулась на место.
— Начните с самого начала.
Он скупо улыбнулся:
— Начала я не помню. Наши отцы были друзьями. И мы были помолвлены с самого рождения. Я был всего на пару месяцев старше Анны. Мы росли вместе, узнавая друг друга. Для меня это был достойный брак. Но с другой стороны, у Беркли было шестеро детей, и Анна была младшей из четырех девочек. А я младший сын виконта.