«Итак, мы снова тайно встретились. Это грех? Мне так не кажется, когда я вижу твое лицо, касаюсь твоей кожи, упиваюсь вкусом твоего поцелуя. Разве любовь сама по себе не оправдание? То, как твои пальцы перебирают мои волосы, а дыхание согревает губы. Свет в твоих глазах, когда наши взгляды встречаются в толпе гостиных… Мне не следует этого делать, но я по-прежнему хочу этого.
Сэмюел, мы так чудесно подходим друг другу. Это совершенный союз, волшебство на земле. Я не знала, что между мужчиной и женщиной может быть так, но я больше не невежественный ребенок…»
Луна заливала мир своим светом, отбрасывая таинственные тени. Алекс, крадучись, продвигался туда, где располагалось имение. Дом предстал его взгляду внезапно — темный прямоугольник, погруженный в сон. В окнах ни огонька.
То, что ему надо.
Кружащий голову запах прошлогодней листвы становился еще сильнее, когда сухой лист хрупал под подошвами его сапог. Алекс прошел вдоль низкой каменной ограды, обнаружил калитку и открыл ее; предательски заскрипели ржавые петли. Тут находился домик садовника из теса и камня, но он был необитаем — об этом ему сообщила Эмилия, когда, ничего не подозревая, рассказывала о своих блужданиях по поместью. Он прокрался мимо и выбрал одну из дорожек, обсаженную лилиями и глянцевито поблескивающими рододендронами; дорожка вскоре привела его к задам дома.
Где-то вскрикнула ночная птица, и он даже вздрогнул — звук раздался прямо над ухом. Собственная реакция вовсе не позабавила Алекса — слишком хорошо помнил он похожие ночи в Испании. Там он рисковал жизнью, когда крался мимо вражеского лагеря, мимо стоящей начеку стражи сражаясь на чужой земле.
Сегодня его не ждала вооруженная стража, и войны не наблюдалось.
По большому счету.
Он проник в дом через дверь, ведущую на кухню, ловко используя отмычку — впрочем, замок был совсем незатейливый. Скользнул внутрь, вдохнув благоухание копченых окороков, свисающих с низкого потолка, и аромат свежевыпеченного хлеба — булки, только что из печи, остывали на длинном, низком, чисто выскобленном столе. Он принес с собой маленький фонарь. Чиркнул огнивом, высекая огонь, — слишком громко, для его слуха, но в огромном доме по-прежнему царила тишина.
Совсем как в ту ночь, когда он пробрался в городской дом лорда Хатауэя. Но сейчас он в Кембриджшире, где дует свежий ветерок, а сад залит лунным светом. И никаких предательских, скользких, закопченных крыш, никаких полных опасностей улиц.
Нужно благодарить Бога за эти маленькие милости.
Алекс миновал длинный коридор и осторожно толкнул дверь, радуясь — хоть она не скрипит. Столовая, понял он: длинный стол в окружении пустых стульев, незажженные канделябры. Обшитые деревянными панелями стены, двери для лакеев, чтобы вносить блюда и убирать посуду…
Он выбрал одну из этих дверей и через минуту очутился в огромном парадном холле. Благодаря осторожным расспросам расположение комнат в доме было ему совершенно ясно. Поэтому он пошел направо и обнаружил небольшой салон, уставленный оттоманками и столиками. Эта комната когда-то могла служить графине кабинетом, где она писала письма. Еще через две двери обнаружился кабинет его сиятельства.
Найти бы теперь проклятую шкатулку с ключом и покончить с этим делом!
Но стоило Алексу приоткрыть дверь, как незамедлительно выяснилось, что у него два небольших затруднения. Первое — в кабинете было тепло. Его взгляд упал на камин. Действительно, там сияли красноватые огоньки. Но хуже того — в кабинете он был не один.
В кресле у камина спала Эмилия, и ей было наверняка неудобно. Она лежала чуть боком, и волосы цвета темного золота разметались по плечам. Гибкую фигурку облегал пеньюар бледного оттенка, наброшенный поверх ночной сорочки. Видны были кружева, украшавшие корсаж, потому что пеньюар был едва схвачен пояском на узенькой талии. Алекс стоял, завороженный зрелищем.
— Какого черта?
Он понял, что произнес эти слова вслух, только когда она пошевелилась и медленно раскрыла глаза, выпрямляясь в кресле. Захлопала ресницами, пробуждаясь от сна. Рука потянулась убрать назад волосы…
— Алекс.
Никакого удивления в голосе. Неужели она ожидала его появления?
Другого предположения у него не нашлось. Не могла же она все время спать в отцовском кабинете? Алекс тихо затворил за собой дверь.
— Почему Англия не посылала женщин на подмогу Веллингтону в Испании? Мы бы разгромили Бонапарта гораздо раньше.
Она собрала пеньюар у ворота, что, на его взгляд, было сущим преступлением.