– Прошу подождать здесь, милорд.
Джошуа вошел в холл, где пол был вымощен черно-белой мраморной плиткой в шахматном порядке, и проводил взглядом лакея – вне всякого сомнения, дворецкого, чья прямая, как палка, спина выражала вежливое неодобрение. Поднявшись по лестнице, тот исчез из вида, но не прошло и двух минут, как снова вернулся.
– Прошу следовать за мной, милорд, – проговорил он, не удосужившись спуститься до конца лестницы. – Ее светлость вас примет.
Леди Потфорд сидела в квадратной, мило обставленной гостиной, окнами на широкую Грейт-Палтни-стрит, где по обеим сторонам стояли элегантные дома. Войдя в комнату, Джошуа заметил, что бабушка по-прежнему стройна, держит спину прямо, модно одета и причесана, однако волосы ее, с тех пор как он видел ее в последний раз, сильно поседели, особенно на висках.
– Бабушка! – воскликнул он, намереваясь броситься к ней и заключить в объятия. Он бы непременно сделал это, если бы она не подняла лорнет, висевший на золотой цепочке у нее на шее, и не поднесла его к глазам. Лицо ее приобрело страдальческое выражение.
– Мой дорогой Джошуа, – проговорила она. – И как только я могла подумать, что с приобретением титула ты приобретешь и респектабельный вид? Неудивительно, что когда Гиббс докладывал о твоем приезде, выражение лица у него было непроницаемым, что свидетельствует о явном неодобрении.
Джошуа уныло оглядел себя. Сюртук и панталоны выглядят вполне пристойно, а вот высокие сапоги после вчерашних ночных приключений покрыты пылью и грязью. Да и сюртук не назовешь чистым. Рубашка несвежая, помятая. Галстук и жилет отсутствуют. Шляпа и перчатки тоже. Щеки заросли щетиной – со вчерашнего вечера он не брился и не причесывался. В общем, видок такой, будто он явился после пьяной оргии.
Он, конечно, целовался вчера вечером с двумя женщинами, однако поцелуи и оргия вовсе не одно и то же, на оргию у него при всем желании не было времени, а жаль.
– Вчера на постоялом дворе у меня случилась маленькая неприятность, – пояснил он. – Пришлось спасаться бегством. Лошадь из конюшни удалось забрать, однако вещи пришлось бросить. Но ничего, камердинер наверняка привезет их позже. Не в первый раз, проснувшись поутру, он увидит, что хозяин уже уехал.
– Я в этом не сомневаюсь, – недовольно проговорила леди Потфорд, выпуская из рук лорнет. – Ну что, дождусь я наконец поцелуя или нет?
Ухмыльнувшись, Джошуа подскочил к бабушке, схватил в объятия, покружил и, пылко поцеловав в щеку, поставил на ноги. Старушка укоризненно покачала головой, однако было видно, что именно этого она и ждала.
– Негодный мальчишка, – прошептала она.
– Как я рад вас видеть, бабушка, – проговорил Джошуа. – Давненько мы не встречались.
– И кто в этом виноват? – строго спросила она. – Вот уже в течение многих лет ты шатаешься по континенту, если, конечно, верить слухам и твоим редким письмам, но как тебе это удается, когда все еще идет война, представить себе не могу. Только смерть твоего дяди заставила тебя вернуться домой, в Англию.
Кончина дядюшки принесла Джошуа титул, состояние и богатство – и все тяготы, с ними, связанные.
– Это не совсем так, бабушка, – возразил он. – В Англию меня привело окончание войны. Теперь, когда Наполеон Бонапарт сидит на Эльбе, англичане снова могут путешествовать по Европе. Опасность никому там больше не грозит, и, откровенно говоря, стало неинтересно.
– Ну, как бы то ни было, – промолвила старушка, вновь покачав головой, – ты теперь наконец дома, или почти дома.
– Я не собираюсь ехать в Пенхоллоу, если вы это имеете в виду, – заявил Джошуа. – Есть много других мест, куда бы я с большим удовольствием отправился.
– Садись, Джошуа. Ты слишком высокий, и мне неудобно смотреть на тебя снизу вверх, – заявила леди Пот-форд, усаживаясь. – Ты теперь маркиз Холлмер. Пенхоллоу принадлежит тебе, и ты несешь за него ответственность, да и дел тебе предстоит там немало. Пора возвращаться туда.
– Бабушка, – ухмыльнувшись, Джошуа уселся на стул, на который она указала, и с отвращением провел рукой по небритой щеке, – если в течение последующей недели вы намереваетесь читать мне нотации относительно моих обязанностей, мне придется сесть на лошадь и ехать на поиски очередных приключений.
– Не сомневаюсь, что далеко ехать тебе не придется, – бросила леди Потфорд. – Приключения сами тебя отыщут. У тебя красные глаза, Джошуа. Наверняка всю ночь не спал. Но я не стану спрашивать тебя, чем еще ты занимался ночью, за исключением того, что ехал в Бат в таком растерзанном виде.
Джошуа зевнул во весь рот, ни мало не смущаясь тем, что в присутствии дамы делать это крайне неприлично, и в этот момент в животе у него громко заурчало.
– Ты выглядишь просто отвратительно, Джошуа, – констатировала бабушка. – Когда ты в последний раз ел?
– Вчера вечером, а в какое время, точно не помню, – смутившись, признался он. – Видите ли, кошелек мне тоже пришлось оставить. – Он не стал упоминать, что ехал в объезд застав, а это долго и утомительно.
– Должно быть, у тебя и в самом деле были крупные неприятности, – заметила старушка и, поднявшись, дернула за шнурок висевшего над камином звонка. – Меня так и подмывает спросить, хорошенькая ли она по крайней мере, однако задавать этот вопрос не позволяет чувство собственного достоинства. Оставляю тебя на попечение Гиббса. Он тебя накормит, побреет, после чего ты отправишься спать. Больше тебе все равно делать нечего до приезда твоего камердинера с багажом. А мне предстоит сделать несколько визитов.
– Поесть, побриться и поспать, именно в таком порядке. Лучше не придумаешь, – согласился Джошуа.
Леди Холт-Бэррон была просто счастлива оттого, что ей удалось заполучить к себе в гости в Бат леди Фрею Бедвин, сестру герцога Бьюкасла. Шарлотта же была рада просто приезду своей сверстницы, с которой можно пообщаться.
– Мама непременно станет настаивать на том, чтобы снова приехать в Бат, – сообщила она Фрее, когда ранним утром на следующий день после приезда Фреи девушки прогуливались по бювету [1], в то время как леди Холт-Бэррон, усевшись за стол со стаканом знаменитой минеральной воды в руке, сияя от гордости, болтала со своими знакомыми, занятыми тем же. – Она искренне верит, что месяц, проведенный на водах, дает ей заряд бодрости и хорошего здоровья на весь год. Может, так оно и есть, но я бы предпочла сейчас находиться с отцом, Фредериком и мальчиками, которые, как обычно в это время года, отправились поохотиться. Если бы не твой приезд. Я так тебе благодарна, что ты приехала.
Откровенно говоря, поболтать вволю, так, чтобы никто не мешал, у подруг не было возможности. Бювет облюбовали для себя любительницы посплетничать и совершить утреннюю прогулку – и разумеется, при желании выпить стаканчик минеральной воды, – впрочем, Фрея уже успела заметить, что совершить полноценную прогулку в этом зале с высокими потолками, выполненном в георгианском стиле, было не так-то просто. Не успеешь пройти и нескольких шагов, как приходится останавливаться, чтобы поздороваться с кем-то из знакомых, поболтать несколько минут, после чего процедура повторяется, и так до бесконечности. А поскольку Фрея только что приехала, всем не терпелось с ней поговорить, расспросить о том, что происходит в мире, за пределами Бата.
Неторопливое утро сменилось столь же неторопливым днем. После завтрака отправились на Милсом-стрит по магазинам. В отличие от большинства женщин Фрее никогда не нравилось подобное времяпрепровождение. Она тащилась следом за леди Холт-Бэррон, переходя из магазина в магазин – женской одежды, галантерейных товаров, ювелирный… похоже, дама задалась целью обойти сегодня буквально все до единого, рядом с преисполненной искреннего восторга Шарлоттой, и размышляла о том, что сделали бы окружающие, если бы она вдруг остановилась посреди тротуара, открыла рот и завизжала во весь голос, как сделала это две ночи назад. Вообще-то она не была любительницей истерично визжать, однако в ту ночь проделала это с большим наслаждением: интересно было наблюдать за тем, как ухмыляющийся, преисполненный самодовольства незнакомец выскочил из окна.