Юрий Годованец
Немного слов. Книга Третья
© Годованец Юрий Анатольевич, 2017
…Иногда врезаясь в землю, достигаешь ты небес!.
На истребителе…
Анатолю Августу Лурджия – создателю стихотворений в прозе «Пушкин и никто другой», романа, который продолжает твориться.
На истребителе стареньком доброго лунного телаВышла душа поискать себе к ужину дела…
Глаз озорными белками она прошмыгнула столетия;Тело неслось, пожирая пространство, как слепень.
Как неумело оно в управлении смеломИ, как ребенок, соскучилось начатым делом.Мышью летучей себе залетая навстречу,Я уговаривал: Тише, не надо раскачивать вечер!
Как мастерком, что взвивает тяжелую известь,Гибким плечом вся вселенная перекосилась.
В перегрузках болтались тяжелого тела излишки.Плоть на вырост – как всякие чёрные списки.
Джонатан Ливингстон, бодхисатва, свернувший над веком.Я Его ревновал и до похоти был человеком
И, блик скоротечный в сервизе высоком,Лишь только висками свистел – как осока.
А колокол выл, чтоб в язык его – ниткой в иголку,Но за скатерть задев, я смахнул со стола сервировку,
Оперение смято, я понял, сместившись за контур,Но уже на лету я Луну подхватил – как солонку;
Брынзу ужаса сжал, и рябины в пах брызнула ветвь,Рябое небо – как рядно – и рядом рондо: планер, пламя, смерть.
И уже впопыхах, не найдя под рукою отвеса,Серебра не жалея, освобождался от веса.
Моим парашютом был клуб еще тёплого дыма.Я падал на землю и всё мне казалось, что мимо…
Артезианский орнамент, оставленный в гибнущем небе, —Путь слезинки, покинувшей мыслящий стебель.
Да набухает душа обертонами бессмертия:Мой самолётик – высокого неба предсердие.
Сфера эйфории
Всё движет любопытство или слава!Боюсь, судьба связала их узлом;Смотри, не попади под колесо состава —Свод неба только с виду невесом.
Негромкая Тишинка
Памяти Толика Головатенко
Пространство свободы – как та же тюрьма;Хоть правду принять нелегко!Ведь свет – это лишь разрежённая тьма.Так наши дома далеко…
Вдруг ты, погружаясь в безбашенный мёд,– Когда будешь в Москве? – на прощанье спросил…Всё знали мы задним умом наперёд.Москва – имя сотов у Слова – для сил.
А в сотах – нетленная сущность ума,Хоть образ у каждого свой.И вновь собирается светлая тьмаСрывать облака над Москвой.
«Плач – не на ветер…»
Плач – не на ветер,собраны мы ведьреветь и верить,верить и реветь!
«Как буквально Духа сила…»
Как буквально Духа силасмысл молитвы поняла.Поднимая, опустила.Опуская, подняла.
Ночь Ксении
Нельзя нам быть наедине.Ты Всемогущ, а я ничтожен,Товар с тавром среди таможен;Ты в небесах, а я на дне!
Нельзя, такие лезут мыслиВ постели, ступе иль посте…Ты держишь мир на коромысле,Я – на Твоём теперь кресте, —
Цепляясь, падая, скользя,Свои теряя половины…Наедине быть нам нельзя.Мы и без этого едины.
Ликующий плач
Покружил я над гнездовьем,над ключом колючих жил,неприкаянным и вдовьим,над крестами покружил.
С песней пепел восприемлю,только вечности – в обрез…Иногда врезаясь в землю,достигаешь ты небес!
В каменном колесе
Весь циферблат зодиакамы обошли и не раз,такие уж разные, в сущности, звери.
И, наконец, обнажилсяясный прекрасный каркас,что арок вращал колесо – до потери.
Летняя всластьзимовала поэзия в нас,отложенный спрос – на таблице
умножения (или деления),он-то и спас!Не устаёт продолжение литься…
~ 1 ~