— Но что вы здесь делаете? — спросил Джервис.
— Разве вы не видите? — улыбнулась она. — Ведь здесь столько работы, лорд Росторн. Мне даже некогда поговорить с вами.
Сейчас он понял, что Морган вовсе не ребенок, но женщина. С нежным сердцем и в то же время сильная, мужественная. Джервис и раньше догадывался, что эта девушка не кустик мимозы, но то, что он увидел сегодня, рассеяло последние сомнения. Да, леди Морган обладает твердым и решительным характером. И в эту минуту она показалась графу еще красивее.
Он отпустил ее локоть.
— Что ж, — вздохнул он, — возвращайтесь в таком случае к своей работе.
Джервис тоже решил оказать посильную помощь. И проработал в госпитале несколько часов подряд. Он снимал раненых с телег и распределял по группам. Одним требовалась перевязка, другим — ампутация. Третьи просто ждали глотка воды и доброго слова перед смертью. Джервис также ходил по домам и просил хозяев взять на постой солдат, которые не могли самостоятельно передвигаться.
Через несколько часов Джервиса сменил Уолдейн. Граф Росторн разогнул спину и пошевелил затекшими плечами.
Дождавшись, пока леди Морган отойдет от очередного раненого, Джервис подошел к ней.
— Cherie, — проговорил он, — вам пора отдохнуть. Позвольте, я провожу вас на рю де Бельвю.
Она покачала головой.
— Я не могу туда вернуться до тех пор, пока не услышу хоть какие-то новости, — сказала она. — Сержант, которого я только что перевязала, сообщил, что лорд Аксбридж сегодня бросил в бой кавалерию, которая атаковала французов с флангов. Французские войска отступили, но британские части зашли так далеко, что оказались отрезанными от основных сил. Подробностей никто не знает.
Лицо Морган приняло скорбное выражение, но она тут же заставила себя улыбнуться.
— Ни один из них пока еще не вернулся, — проговорила Морган. — Вообще-то это не так уж и плохо. Быть может, они все же выиграют сражение. Но уже темнеет. А ночью невозможно продолжать бой. Не правда ли?
— Вам надо отдохнуть, — повторил Джервис. — В таком состоянии вы мало что сможете сделать.
— Миссис Кларк предоставила свой дом для раненых, — сообщила Морган. — Там надо было все приготовить для принятия солдат. И я согласилась подежурить ночью.
Джервис положил руки на плечи Морган и слегка потер ей мышцы. Она вздохнула:
— Аллен еще не вернулся. Обещал возвратиться до ночи. Жду его с минуты на минуту.
— Позвольте мне проводить вас к миссис Кларк, — сказал Джервис. — Кто-нибудь обязательно скажет вашему брату, где вы находитесь. Раненых становится все больше, но все равно вы должны хоть немного поспать. Или выпить чаю.
— О, это звучит божественно. — Морган окинула себя взглядом. — Это одно из моих лучших платьев. Вряд ли его теперь можно будет носить.
Джервис предложил ей руку, и Морган оперлась о нее. Он вспомнил, как увидел ее впервые на балу. Высокомерная аристократка, испорченная девчонка. Сейчас он смотрел на эту девушку совершенно другими глазами. И испытывал стыд, что завел с ней знакомство лишь ради того, чтобы отомстить ее брату.
— Я рада, что осталась в Брюсселе, — призналась Морган. — И что увидела все собственными глазами. А главное — что принесла пользу людям. Но если битва будет проиграна, зачем все эти жертвы? Если проиграют французы, какой смысл в их жертвах? Зачем отдали жизни тысячи и тысячи солдат с той и с другой стороны? Французы, англичане, бельгийцы, датчане… Но ведь не солдаты затеяли войну. Они просто выполняли приказы. Простите, я снова затронула эту тему, лорд Росторн. Вместо того чтобы принимать реальность такой, какая она есть.
Он ласково коснулся ее руки:
— Необходимо сообщить леди Каддик, где вы находитесь. Я возьму на себя эту миссию.
— О, большое спасибо, — проговорила она. — Мне самой надо было это сделать.
— С удовольствием выполню это небольшое поручение, cherie, — сказал Джервис, с неодобрением подумав о Каддиках. За целый день не удосужились узнать, где она, и не настояли на том, чтобы она уехала из города.
— Ваша мать француженка, и вы должны сочувствовать ее соотечественникам, лорд Росторн.
— Да, это так, — ответил граф. — Хотя я предпочитаю не говорить об этом. Но не стоит забывать, что мой отец англичанин. Поэтому я сочувствую и тем и другим. Возможно, этим и объясняется тот факт, что я никогда не хотел быть военным. В этом случае мне пришлось бы выбирать между французами и англичанами.
Леди Морган остановилась — видимо, они уже пришли к дому миссис Кларк. Двери были открыты настежь, и во всех комнатах горел свет. Она останется здесь на всю ночь. Необходимо присматривать за ранеными, стараться как-то облегчить их страдания.
Он взял ее руки, слегка сжал их и поднес к губам.
— Что ж, пусть будет так, как вы хотите, cherie. Я приду утром, чтобы убедиться, что вы отдыхаете.
— Спасибо, — поблагодарила Морган. — Что вы собираетесь делать сегодня вечером, граф Росторн?
— Вернусь к воротам, — ответил он. — Возможно, съезжу прогуляться в лес. Уже стемнело, и пушки замолчали. Может быть, битва уже проиграна или, наоборот, одержана победа. А может, ни то и ни другое и завтра бой продолжится.
— Если вдруг встретите Аллена, скажите ему, пожалуйста, где я нахожусь. И, если что-нибудь узнаете еще об одном человеке, прошу вас, сообщите нам.
Джервис не знал, кого она имела в виду, Гордона или кого-то другого. Не исключено, что мужа миссис Кларк. Разумеется, леди Морган могла оставаться весь день рядом с Каддиками и там ожидать новостей. Но она предпочла находиться здесь, среди раненых, не позволив эмоциям взять над собой верх. Хотя очень волновалась за судьбу тех, кто ей дорог.
— Разумеется, cherie, — сказал граф Росторн. Девушка пошла к дому, а он стоял и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. Оказавшись в доме Каддиков, Джервис застал графиню Каддик в расстроенных чувствах. Она так беспокоилась за сына, что о Морган и не вспомнила, хотя та утром ушла и до сих пор не вернулась.
— Но ведь она с миссис Кларк. Разве нет? — заметила миссис Каддик после того, как Джервис передал ей слова Морган. — Миссис Кларк хорошая женщина, хотя майор мог найти себе что-нибудь и получше. Уверена, они с леди Морган весь день держались за руки и утешали друг друга.
Джервис не стал рассказывать, чем именно занимались эти дамы весь день. Распрощавшись с леди Каддик, он отправился в конюшню, взял лошадь и поскакал в сторону леса, который располагался в нескольких милях к югу от города. Было уже довольно темно.
Новости, которые он узнал, вселяли надежду. Говорили, что сражение выиграно, но точно никто не знал. Якобы прусские войска, прибывшие чуть позже, укрепили оборону британских и союзных частей и совместными усилиями заставили французов отступить. Союзные войска даже собирались преследовать неприятеля до самого Парижа, если бы возникла такая необходимость.
Джервис намеревался проехать чуть дальше, но тут внимание его привлек раненый на одной из подвод. Судя по форме, это был офицер лейб-гвардейского полка. Подъехав ближе, Джервис обратился к одному из солдат, который правил лошадью:
— Кто там у вас?
— Капитан Гордон, сэр. Его ранили сегодня, во время атаки, и совсем недавно нашли.
— Куда его ранили? — поинтересовался Джервис. Капитан все слышал и сам ответил графу:
— Я сломал ногу. Это вы, Росторн? Не успел вовремя вытащить ногу из стремени, иначе не пострадал бы. И уж тогда показал бы этим лягушатникам. Но моя лошадь поскользнулась и свалилась на меня. Пришлось до конца боя притворяться мертвым.
— Значит, сражение закончено? — спросил лорд Росторн.
— Слава Богу, да, — подтвердил Гордон. — После атаки ситуация изменилась в нашу пользу, остальное — дело времени. Вы не могли бы добраться до моей матери, Росторн, и сообщить ей обо мне?
— Разумеется, сообщу, — сказал Джервис и, в свою очередь, спросил: — Известно ли вам что-либо о судьбе остальных лейб-гвардейцев?