Наконец приготовления к пикнику были закончены, единственное, что беспокоило Джервиса, — это погода. Несколько дней подряд моросило. Но в день, на который был назначен пикник, небо, прояснилось и выглянуло ослепительно яркое солнце. Оно высушило всю влагу на листьях и траве и прогрело землю. К вечеру, когда Брюссель погрузился в мягкую бархатную темноту, на темно-синем небе появились мириады звезд. Было удивительно тепло и безветренно.
Обозревая вместе со своим помощником площадку для пикника, Джервис остался доволен. Он попросил помощника стать главным распорядителем мероприятия. Теперь оставалось лишь надеяться, что леди Морган Бедвин не станет искать предлог, чтобы остаться дома.
Когда он обратился с приглашением к леди Каддик, разумеется, от него не укрылось то, как прореагировала на это леди Морган. По ее хмурому лицу и взглядам, которые она на него бросала, нетрудно было догадаться о ее чувствах. Ведь он даже не пригласил ее лично.
А ее гордость и высокомерие не знали границ. И она вполне могла остаться дома, сославшись на головную боль или легкое недомогание.
Впрочем, именно гордость, думал Джервис, не позволит ей опуститься до лжи, а смелость заставит принять его вызов. Она не из числа хорошеньких глупышек.
Игра стоит свеч. Он сделает этот пикник незабываемым.
Одетая в светло-фисташковое платье, Морган сидела в открытом экипаже рядом с Розамонд. Напротив расположились граф и графиня Каддик. Глядя на спокойное темнеющее небо сквозь ветви деревьев, Морган думала о том, что вечер для пикника выдался более чем удачный.
Морган не сомневалась в том, что лорд Росторн задумал нечто грандиозное. Приглашены были все, собирался приехать даже Аллен. Знакомые офицеры в большинстве своем тоже были включены в список графа, в том числе и капитан Гордон.
Сначала леди Морган решила не принимать участия в этом спектакле. Она письменно поблагодарит графа за столь любезное приглашение и перешлет свое послание с Каддиками. В нем Морган собиралась поставить лорда Росторна в известность, что в последнее время ей приходилось каждый день посещать светские вечеринки и она слишком утомлена, а посему предпочитает просто остаться дома и почитать. Но без сомнения, леди Каддик не передаст подобного письма. Просто скажет, что у Морган болит голова, или придумает еще что-нибудь столь же унизительное.
Кроме того, сама мысль о том, что она боится этого человека, а следовательно, избегает его общества, вызвала в ней бурю протеста. Она непременно поедет и покажет ему, что если вся эта идея с пикником задумана в соответствии с какими-то его далеко идущими коварными планами в отношении ее, то для нее эта игра всего лишь скучная, не заслуживающая внимания суета.
Никогда еще ей не приходилось вступать в борьбу со столь низким и циничным негодяем. В Лондоне Вулфрику было достаточно лишь вскинуть бровь, чтобы отвадить от нее подобных бездельников и праздношатающихся, не знающих, куда употребить свою энергию. К тому же Морган всячески оберегала тетя Рочестер с огромным пышным плюмажем на шляпе, не спускавшая с нее любящих глаз.
И тем не менее… Морган не могла не признаться себе в том, что испытывала некоторое возбуждение от предстоящей встречи с этим распутником и повесой.
— Сейчас довольно тепло, — заметила леди Каддик, — но никто не может поручиться, что не станет свежо. Возможно, нам следовало бы отправиться в карете, Каддик.
Лорд Каддик что-то проворчал в ответ, а Морган с Розамонд обменялись улыбками. Они предпочитали ландо.
Интересно, как проходят ночные пикники? Этот вопрос то и дело задавала себе Розамонд в течение последней недели. Так же, как обычные, которые устраивают днем? Гости сядут на одеяла, станут есть цыплят, запеченных в тесте лобстеров, пить маленькими глотками вино? Можно ли будет отправиться в лес на прогулку? Не помешает ли темнота? Или, напротив, позволит укрыться на несколько минут среди деревьев с милым сердцу джентльменом?
Если такое случится с ней, подумала Морган, то этим джентльменом непременно окажется капитан лорд Гордон… или граф Росторн… Что ж, она примет его вызов.
Лес Суань, в котором должен был состояться пикник, сразу же вызвал у Морган ассоциации с собором. Ароматы листвы, цветов, коры, смешиваясь в свежем лесном воздухе, напоминали запах ладана. Плотно сомкнувшиеся ветви образовали купол, массивные гладкие, с серебристым отливом стволы походили на мраморные колонны. Лес вселял в душу девушки благоговейный ужас. Что-то необъяснимое происходит с человеком в таких местах. Внутри как будто зарождается мощная мистическая, потусторонняя сила, которая стирает границу между «здесь» и «там», уносит душу ввысь, к неведомым далеким мирам.
Совершенно неожиданно Морган почувствовала, что подпала под очарование этого леса, и в ней проснулось желание нарисовать все это. Жизнь в Брюсселе показалась ей совершенно пустой и бессмысленной. Как много она потеряла, расставшись с Линдсей-Холлом и его первозданной красотой! Как много давали ее душе природа и долгие часы одиночества!
— Надеюсь, на пикнике не будет слишком темно, — с беспокойством проговорила Розамонд, тоже глядя вверх. — Иначе мы не сможем разглядеть то, что будем есть. Возможно, это не самая удачная идея — устроить пикник в лесу.
Но, по всей видимости, понимая, с какой проблемой придется столкнуться, распорядитель приема нашел способ справиться с этим. Морган ничуть не сомневалась в том, что сам граф и пальцем не пошевелил, чтобы поучаствовать в подготовке к вечеру. Когда их ландо подъехало к месту пикника, все были потрясены чудесным видом, открывшимся их взорам. На ветвях покачивались сотни фонарей всех цветов радуги.
Совершенно неожиданно лес предстал перед ними в совершенно другом виде. Это была настоящая сказка. Маленький райский островок. Морган почувствовала прилив восторга.
— О, это настоящее волшебство! — воскликнула Розамонд, ее глаза сияли. — Как в Воксхолл-Гарденз.
Среди деревьев были установлены маленькие столики, накрытые белыми накрахмаленными скатертями.
Мерцали хрусталь и фарфор, играя разноцветными бликами. На каждом столе стояла лампа.
Когда ландо остановилось и стих цокот копыт, они услышали музыку. Это играл небольшой оркестр, расположившийся на деревянном возвышении. Рядом — площадка, явно предназначавшаяся для танцев.
«Кто бы ни был инициатор этой идеи, — подумала Морган, — осуществил ее настоящий знаток своего дела».
Прибывали все новые и новые экипажи. Гости прохаживались между столиков, слышались смех, обрывки разговоров, приветствия.
Когда кучер открыл дверцу их экипажа, к ним навстречу заторопился лорд Росторн. Он извинился перед гостями, с которыми только что разговаривал, и стал пробираться сквозь толпу к ландо Каддиков. В своем светлом, с серебристым отливом, костюме он выглядел, как сказочный принц. Модного покроя бриджи подчеркивали стройность его ног. На губах лорда играла загадочная полуулыбка.
Он помог выйти из экипажа леди Каддик, а затем Морган вложила свою руку в его ладонь.
— Все это сильно смахивает на пасторальную идиллическую сценку, лорд Росторн, — проговорила она. — Невозможно остаться равнодушной, уверяю вас.
Когда Морган выходила из экипажа, он слегка сжал ее руку.
— Я не напрасно потрудился, — сказал он. Его взгляд проник в самую глубину ее глаз. Затем граф повернулся к Розамонд.
Нет, она не ошиблась. Все так и есть, подумала Морган. Интуиция не обманула ее.