Вера обернулась, продолжая жевать.
- Почему?
- Его отец заболел. За ним приезжала служба очистки.
Рот соседки по столу приоткрылся. Выпуклые голубые глаза заблестели.
- Владик заболел Зеленухой?
- Не Владик, а его отец, - поправила Анна, стараясь не смотреть в рот Верочке. Разжёванные шарики неопрятными кусочками застряли у той на зубах, несколько липких крошек вывалилось на стол. Как же воняют эти переработанные продукты. Или ей только кажется?
- Какая разница, - с жутким восторгом пискнула та. - Он тоже скоро заболеет. Все знают - один заболел - вся семья заразилась!
- Академик Хрульский говорит, что это неправда. Заражение происходит при близком контакте...
- Плевать на твоего академика. Он ничего не знает. В «Вечерних сплетнях» так сказали.
Анна вздохнула и закашлялась. Крошка от съеденного утром белкового концентрата царапала горло.
- Ты чего? - с жадным любопытством спросила Верочка. Её голубые глазки впились в соседку, зашарили по лицу, по рукам.
- Поперхнулась, - торопливо ответила Анна. Ей было противно врать, но оправдываться перед школьной медсестрой, доказывать, что ты здорова, ещё противнее. - Хотела поскорей проглотить. Эти обеды... ну, ты же знаешь. Они такие сладкие.
Верочка понимающе закивала:
- Вот и правильно, хватит дурью маяться. От этих покупных концентратов только живот пучит. Нечего на них купоны тратить.
Купоны давали за работу. Ими можно было оплатить жильё, еду, одежду. Всё, что мог дать мир, выживавший под пологом вечного смога. Без солнца, скрытого за мрачной пеленой. Без тепла и света. Мама Анны работала на фабрике, там купонов давали больше. Она приходила домой бледная, с чёрными кругами под глазами, будто оплывшая свеча, валилась на старый диван, и почти весь вечер лежала молча, тупо глядя в выпуск «Вечерних сплетен». Но потом каждый раз говорила, глядя на дочь: «Зато мы не едим эту вонючую гадость. Не едим и есть не будем. Слышишь, Анна? Не будем».
«Искусственный белок - ценный продукт питания. Продукты питания вырабатывают на фабриках. Фабрики работают на топливе, которое привозят из карьеров и шахт. Карьеры и шахты - ценный источник ресурсов топлива. Топливо даёт нам свет, тепло и движение для машин. Машины помогают нам работать. Машины...»
Перьевая ручка скрипела по тетрадному листу. Монотонный голос учителя заглушал сопение Верочки, не переставшей жевать во время диктанта.
Владик так и не появился. Его место за столом осталось пустым.
Анна вышла во двор вместе с классом. Учитель проводил их до выхода - так полагалось - и вернулся в школу.
Над крышами домов клубился вечерний смог. В отличие от дневного, свинцово-серого, он был бурым, и переливался всеми оттёнками багрянца. Учитель говорил, что это пытается пробиться с края горизонта заходящее солнце. Анна всегда представляла, что солнце - красное, круглое, как воспалённый глаз - таращится на них с края земли, будто хочет разглядеть получше.
Верочка уверяла, что это огонь вырывается из фабричных труб. «Глупости, - говорила Анна, - в трубах нет огня». «А вот и есть! - возражала Верочка. - Что там жгут в печах, на этих фабриках? Топливо? Вот тебе и огонь!»
Они миновали проспект, скупо освещённый газовыми фонарями. Перешли по шатким мосткам через скопление труб - тёмных от смазки, покрытых на стыках рядами заклёпок. Там, где трубы утолщались суставами узлов, как диковинные грибы торчали круглые рукояти кранов. Над ними расплывались белёсые облачка пара.
У подъезда тарахтела мотором машина. На этот раз это был грузовик от транспортной компании. На крыльце стояла госпожа Мышкина с чемоданом в руке. Владик, с завязанным в большой куль одеялом на плечах и ещё одним чемоданом спускался по ступенькам.
- Переезжаем, - бесцветным голосом произнесла госпожа Мышкина, не глядя на Анну. - В посёлок.
Анна поёжилась. Про рабочий посёлок ходили дурные слухи. Тот, кто не может платить за жильё, уезжает туда. И никогда не возвращается. Говорят, там нет никакого отопления. И на весь дом одна лампа, которую включают только раз - вечером, когда ложатся спать.
Владик забросил чемоданы и тряпичный тюк в кузов.
- Я вернусь, - он обернулся, и она увидела его злые, красные от уже высохших слёз глаза. - Вернусь.
Он помог матери взобраться в машину. Грузовик с дребезжанием тронулся с места. Заклубился вслед сизый дым, покатился комок серой бумаги.
- Владик, ты уронил... - она подобрала смятый комок. Поздно. Машина выпустила ещё клубок дыма и завернула за угол.
Анна развернула листок. Это была газета бесплатных объявлений, из тех, что раздают на улицах. Одно было обведено толстой чертой. «Надоело трястись от холода? Нечем платить за квартиру? Приходи к нам, и мы решим твои проблемы!»