Накануне Кэрри поздно засиделась за рисунками логотипа, который пыталась пристроить в какую-нибудь фирму, потом была разбужена очередным солдатом «воинства Трента».
Этот Трент Тенфорд, высокий молодой человек, темноволосый, голубоглазый, с ямочками на щеках, жил в соседней квартире. К нему в любое время дня и ночи приходят разные девушки, которые часто стучат в дверь Кэрри. Она и ее подружки — Аманда Кроуфорд и Джулия Прентис — прозвали их «воинством Трента». Эти девицы, видимо, плохо читают и принимают дверную табличку Кэрри с номером 12В за табличку квартиры Трента — 12С.
Квартира 12В — трехкомнатные, роскошно обставленные апартаменты — принадлежала вовсе не Кэрри, а европейскому бизнесмену и принцу Себастьяну Стоуну. В отсутствие Стоуна Кэрри сохраняла там порядок. Этой ночью ее опять разбудила хорошенькая рыженькая девица из «воинства Трента». Пришлось провожать ее к двери 12С — самой рыженькой было явно не справиться с этой задачей.
— Ох, девочки, на этот раз ничего не успела, — извинялась Кэрри перед подругами, когда втроем они усаживались вокруг изысканного кофейного столика в квартире принца.
— О чем ты? Кофе с пончиками — это классика, это чудесно, — Аманда блеснула серыми глазами.
Джулия погладила растущий животик — четыре месяца беременности — и добавила:
— Любимая еда моего ребеночка.
Раньше Джулия жила вместе с Амандой в квартире 9В того же дома. Недавно она перебралась к своему жениху, Максу Роланду, и Аманда осталась в 9В одна.
Кэрри с удовольствием смотрела, как ее подруги, быстро съев по одному пончику, потянулись за следующим. Аманда и Джулия совершенно из иного мира, чем она сама. Обе из аристократических семей — голубая кровь; обе закончили дорогой престижный колледж Вассара, принадлежащий «Лиге плюща» — объединению восьми лучших университетов страны; обе очень элегантны, одеваются с безупречным вкусом.
А она — простенькая, «славная старушка Кэрри», с зелеными глазами, с копной темных волос, с большой грудью и крутыми бедрами, одевающаяся в стиле хиппи — ничего общего с высокой модой. Конечно, она вполне ничего себе, привлекательна и интересна, но какое может быть сравнение с ее сногсшибательными подругами! Ну и хорошо. У Кэрри не было никаких переживаний и комплексов относительно своей внешности или положения ее семьи. Она такая, какая есть. И Джулия с Амандой считали так же. Им нравилась Кэрри, и обе дорожили ее дружбой.
— Я планировала пирог с курицей, салат с креветками и, самое главное, рулет с корицей, — причитала Кэрри, — но время подъема теста не совпало со временем моего подъема…
— Ну о чем ты, Кэрри? Все так чудесно! — уверяла Аманда. — Ты поздно легла? Что это было? Свидание?
— Нет, — рассмеялась Кэрри, словно более глупого вопроса не существовало.
Она замолчала и подумала, почему же вопрос кажется ей таким глупым? И собственно, когда у нее было последнее свидание? В этом тысячелетии? Да, определенно. Наверное, все было еще до болезни матери, с тех пор прошло не меньше года…
Джулия отвлекла Кэрри вопросом:
— Снова ночной визит?
— Кэрри говорит не было никакого свидания, — Аманда потянулась за очередным пончиком.
— Я не про мужчин. Очередной воин?
— О нет! Снова девицы Трента? — Аманда чуть не подавилась пончиком.
— Ну да…
— Снова блондинка?
— Рыжая.
— Во всяком случае, парень многогранный, — пожала плечами Аманда.
Но Джулия не хотела и не могла мириться с таким безобразием:
— Но это же просто безумие! Тебе нужно поговорить с ним, Кэрри!
— Я знаю, — невозмутимо сказала Кэрри.
Знала, но просто…
— По крайней мере, нарисуй какой-нибудь пугающий знак на своей двери, — пошутила Аманда, наливая себе очередную чашку кофе.
— Поклянись: если еще одна девица Трента вломится к тебе среди ночи, ты… — не могла успокоиться Джулия.
— Ладно, может быть, — торопливо пробормотала Кэрри. — Собственное неопределенное отношение к ситуации ее очень смущало. — Я всегда легко выясняю подобные вопросы. Но этот Трент… он как… не знаю… очень обаятелен. Мужественное лицо и ямочки на щеках… Это сбивает с толку. Такое чувство… как будто он — мальчик из того времени, еще в колледже, от которого ты без ума и ради которого подводишь глаза, душишься детскими духами — на случай, если вдруг он каким-то чудом обратит на тебя внимание…