Рассеяно брожу по квартире. Командные результаты, личные результаты... Личное, командное, обязан, должен...
В восемьдесят пятом они могли вернуть все назад. Да, подписал "личку", а через три дня кресты полетели. Поверили тогда, рискнули. И не ошиблись, надо сказать.
Два года восстанавливался, заиграл только на третий сезон. Швыряло нас по таблице, хорошо так швыряло. Зона вылета - зона еврокубков, далее везде.
"Гадзетта" писала - "Флорентийские качели". Но в футбол я научился играть именно тогда. Читаешь список бомбардиров - Марадона, Ван Бастен и я там же с ними. Вся атака в команде через меня. Штрафные, пенальти - тоже я. В двадцать два года первый парень на деревне.
Я выхожу на балкон.
Зимняя Флоренция бесподобна, черепичные крыши, снежные верхушке гор подпирают горизонт.
"Ты должен играть в большом клубе", сказал Тони. "Ты вырос из "фиалок", как вырастают из одежды, пойми".
Я понимаю, Тони. Ты прав. Ты же не ошибаешься, чертов умник.
Должен. Должен расти как игрок. Должен выигрывать "скудетто", Кубок Чемпионов, "Золотой мяч", в конце концов. Должен стать лидером сборной, должен стать чемпионом мира...
"Должен и хочу" - ставим знак равенства?
Или мое "хочу", все же, не только из медалей и кубков?
Вот хочу же я когда-нибудь выдать такой же пас, как тот бразильский парень на мексиканском мундиале. Грандиозно выдал, всю защиту сделал одним движением. А как он штрафные бил...
Ничего не выиграл, ну так не все измеряется титулами.
Где-то не повезло.
Ему не повезло, а мне повезет.
Холодает, я возвращаюсь в комнату. Скоро должна прийти Андре, и нам надо будет серьезно поговорить...
***
Никаких дел - это значит никаких дел. Приглашения на мероприятия на роль "свадебного генерала", необязательные встречи, намеки на работу в правительстве. Одна моя жизнь закончилась, это следует принять. Для кого-то закончить не худшую карьеру в тридцать шесть лет совсем неплохой вариант.
Но не для меня.
Желание быть первым, талант, работоспособность. Что еще нужно для результата?
Самая малость - удача.
Ненавижу фразу "не повезло". Нет, ни слова про везение. Просто, немного жаль.
Жаль, что Загало не взял в сборную в семьдесят четвертом, а Коутиньо не ставил в состав в семьдесят восьмом. Тренерские концепции, мать их...
Жаль, что из-за дурацких налоговых разбирательств, а точнее, из-за излишней доверчивости ко всяким левым "друзьям", так и не поиграл в Европе.
Два года в Удине и все. А сколько я там забил, а с какой скоростью разлетелись тридцать тысяч абонементов в первые же дни...
Жаль, что из-за этой глупой травмы в восемьдесят пятом так и не вернулось легкость в ногах, да и уверенности стало поменьше. Власть над мячом тоже заканчивается.
Жаль, что многие запомнят меня по незабитому пенальти Батсу в восемьдесят шестом. Меня, забившего за сборную 52 мяча всего-то в 72 матчах. К слову, пенальти этот я сам и заработал.
Да - памятник на "Маракане", любовь болельщиков "Urubu", 729 мяча за карьеру, виртуозные штрафные, которые отрабатывал, оставаясь после тренировки...
Выхожу из машины и тут же попадаю в окружение охотников за автографами. Вот они, мои титулы. Разве этого мало?
Мало. Слишком мало для человека, мечтавшего стать первым.
***
"Зависть и ревность это то, чего лишены великие". Я услышал эту фразу, когда уже закончил играть. И применял к себе, конечно, сомневаться в своем величии поводов не было.
Король. Номер один в спорте, который и сам номер один.
К чьему успеху мне ревновать, кому из коллег по профессии позавидовать?
Аргентинцу? Да, он неплох, но слишком транжирит свой дар, слишком завязан на самого себя и вряд ли изменится - ему уже двадцать девять.
Нет, если уж восхищаться кем-то, считая его равным себе (почти равным, ладно - проклятое тщеславие), то это должен был быть человек не просто талантливый, не просто суперодаренный, не просто сумевший этот талант реализовать... Он должен победить обстоятельства, которые встают далеко не перед каждым, а преодолевают которые единицы.
Талант и работоспособность сами по себе ничего не гарантируют. Нужна удача.
Официант приносит кофе. У него длинные руки и своеобразная пластика, такая бывает у пианистов и танцоров.
И еще, пожалуй, у вратарей.
Я вспоминаю высокого парня из далекой северной страны, пережившего неверие тренеров, травмы, казалось, списанного и вычеркнутого, но пробившегося сквозь все это к единственному в истории футбола вратарскому "Золотому мячу" - и это в нефутбольной стране.