Выбрать главу

Но приезжий мастер продолжал свою работу. О нем стали писать серьезные газеты в других немецких городах. Со всей Германии к нему присылали скрипки для усовершенствования.

Через некоторое время он получил первые анонимные письма с угрозами.

Мастера пытались подкупить эксперта, чтобы он забраковал одну усовершенствованную скрипку и тем опорочил работу Добрянского. Но эксперт отказался это сделать. Через некоторое время тихий «музыкальный квартал» обуяла настоящая паника: на главной улице города, в витрине фортепьянного склада Бауэра, открылась выставка нескольких десятков необыкновенных скрипок; в плакате говорилось, что все они куплены Добрянским у кустарей по двадцать марок и теперь, после усовершенствования по методу Добрянского, продаются как очень ценные инструменты…

Приезжий одесский мастер каждый вечер гулял по одной и той же улице — улице особняков, тишины и образцового мюнхенского порядка. Здесь он любил поразмыслить о скрипках, их тайнах и своем будущем. Но будущее сулило много неожиданностей. Прежде всего из окна третьего этажа одного дома на него однажды полетел тяжелый горшок с цветами и, мелькнув близ головы, вдребезги раскололся на мостовой. Это было странно, особенно в аккуратном Мюнхене. «При чем тут горшки? — сказал Добрянский. — Это не имеет никакого отношения к музыке». Но он еще мало знал тайны музыки, Мюнхен и вообще мало еще знал жизнь. На другой день в тот же час и на том же самом месте в него полетел более увесистый горшок — целый вазон, в полпуда весом. Мюнхенская аккуратность чувствовалась и тут: вазон раскололся всего в пол-аршине от Добрянского.

В это время в газетах было напечатано сообщение о покушении в Италии на одного изобретателя, который создал машину для быстрой обработки мрамора. Она помогала работе зодчих, скульпторов. «Очевидно, общие законы свойственны разным областям искусств», — резонно сказали Добрянскому приятели и посоветовали ему временно уехать.

«Куда же мне ехать? Где я буду продолжать свои работы и чем жить?» — подумал мастер.

В это время к нему пришла телеграмма из Лондона. Знаменитый Ян Кубелик, один из величайших скрипачей того времени, вернувшись из поездки по Америке, срочно вызывал Добрянского в Лондон.

Добрянский собрал чемоданы и приехал в Лондон. На вокзале его встретил сам Кубелик и тут же объяснил, что желал бы усовершенствовать звук своих знаменитых Страдивариуса и Гварнери. Молчаливый индеец, постоянный телохранитель Кубелика, почтительно проводил Добрянского в отель.

Хорошо, — Лондон, Кубелик, мировая слава и Баварский отель. Но зачем Кубелику переделывать свои знаменитые скрипки? Прославленные скрипки Гварнери и Страдивария самого Кубелика! Здесь мы обязаны вернуться к сказке. Тише, — голые короли гуляют по свету. Толпы, почтительно склонившись, взирают на их пурпурные одежды.

Но почему не видно дерзких мальчиков, которые крикнули бы, что одежд ведь нет, а короли голые! Прежде всего потому, что мальчики играют на скрипках. Они учатся на вундеркиндов. Они сидят в музыкальных школах — в Одессе, в Варшаве, в Мадриде, в Буэнос-Айресе, везде, где делают будущих скрипачей. Жизнь каждого музыканта начинается с того, что ему в пеленках рассказывают о знаменитых музыкантах, их инструментах, их позах, их галстуках и привычках. В десять лет скрипач начинает мечтать: быть таким, как Паганини, Кубелик и Бурмейстер, и иметь Амати, Гварнери и Страдивария. Своего Страдивария! Это может сниться во сне.

Богатые родители к окончанию мальчиком экзамена осуществляют его сон. Родители победнее удовлетворяются Гваданини или Кароло Бергонзи. Совсем бедный мальчик к двадцати годам пытается сам приобрести себе кого-нибудь еще пониже. Во-первых, мальчику хочется обязательно иметь своего любого, хотя бы плохого, но «итальянца», а во-вторых, он знает, что, имея его, он будет лучше зарабатывать.

— Он имеет Амати!

— Он имеет Бергонзи!

— Он имеет Маджини. Он немножко похуже звуком, но зато древнее.

Эти разговоры в музыкальном мире живут в течение веков. Каждый скрипач считает необходимым кое-что знать об итальянских марках. Но знать все — это невозможно. От Гаспара де Соло, основателя Брешианской школы, до Гваданини прошла такая вереница плохих и хороших мастеров, что их «ведение» — специальная наука. Все говорят об Амати, но их было несколько, из них только Иеронимов — двое, и из всех Амати лишь один делал замечательные скрипки. Было несколько Гварнери, и из них два Иосифа, один из всех знаменит. Обаяние имени Страдивариуса царствует в мире, но не все его скрипки были выпущены в период совершенства. А между этими колоссами расположены сотни больших и маленьких фамилий, и многие из них имели разные периоды, срывы, удачи и эксперименты. На земле есть несколько знатоков всех деталей этого дела и очень много шарлатанов.