В песках автомобиль буксовал. Тогда ученый придумал смелые рационализаторские мероприятия: он взял пилу и отпилил заднюю половину кузова для облегчения веса. Ездил он всюду со своим старым проводником, туркменом Баба. Когда автомобиль начинал буксовать, Баба вытаскивал тридцать метров плотной материи и расстилал их перед автомобилем, а ученый давал газ и влетал на бархан под неистовый гром, весь в облаках дыма.
Это был автопионер в пустыне. Одинокая машина металась по пустыням Хорезма в тщетной суете. Пустыни молчали. И совершенно так же, как на берегу Калифорнийского залива никто не дал усталым путешественникам глотка воды, так теперь на берегах Каспия и Арала никто не мог дать воды великим умершим рекам.
Со времени фотографического снимка в Шейх-Абаз-Вали прошло девятнадцать лет.
Командор дал сигнал и велел колонне автомобилей возвращаться назад. Перед нами стояла неприступная стена обрыва, уходящая к горизонту.
— Повторяется история у Бахия-де-Тавари, — засмеялся профессор. — Там мы бродили вдоль залива, не зная его очертаний. Здесь мы должны так же обогнуть берега неведомого северо-западного залива высохшего озера Сарыкамыш. Долго ли будет продолжаться это путешествие, никому не известно. Но нам нечего бояться. Мы великолепно технически вооружены, а сверхбаллоны легковых машин могут проходить везде, как по воздуху.
Командорская машина загудела; за ней последовали другие. Вой хриплых гудков поднялся над долиной, ударяясь в уступы каменной стены, стоявшей перед колонной.
Колонна спустилась обратно в Кунядарью и поднялась на противоположный берег.
Перед закатом солнца автомобили подошли вплотную к огромной отвесной стене Усть-Урта. Она поднималась на сто метров к небу и уходила вправо и влево к горизонту. Ничто не нарушало тишины скал. Только внизу два десятка крошечных машин ползли блестящими точками, обходя каменистые русла. Глубокие расщелины преграждали дорогу, сотнями черных змей они расходились от стены. Машины шагали через ямы, скрипя и охая, подпрыгивая и подбрасывая седоков к крышам тентов.
Стена вдруг резко завернула направо, и за поворотом на земле выросли толпы трещин, извилин и провалов. Колонна смешалась, разбилась и рассыпалась по долине. Люди бежали у машин, перетаскивая автомобили через ямы. Они бежали весь вечер и часть ночи, уходя толпой огней в мглу каменистой долины.
Ночью мы увидели Сарыкамышскую впадину, высохшее озеро. Внизу, в ночи, за ямами и оврагами, белело что-то огромное, как туман. Это были солончаки, дно залива, где не ступала еще нога человека. Обессилевшая колонна притаилась у стены. С залива бежал ветер, раздувая пламя костров, осыпая людей искрами. За кострами белела неизвестность. Ночью профессор Цинзерлинг взял лопату, веревку и ушел к Сарыкамышской впадине.
Человек опять шел в пустыню. В брезентовых сапогах со шнурочками он прошел мимо костра. Терпеливый профессор, нагруженный веревкой и лопатой, пожелал нам спокойной ночи и, осторожно ступая, чтобы не разбудить спящих на земле людей, скрылся в темноте. Ветер донес его глухие шаги из оврага и стук осыпающейся гальки. Мы уснули.
Профессор всю ночь проходил у озера и открыл подземные русла высохших рек. Он подошел к высохшему дну, падал в ямы, карабкался, наконец спустился в огромный овраг.
«Здесь лучше идти, потому что на дне оврагов ям не бывает». И вдруг перед ним в стене огромная дыра. Он попал в пещеру. Шел десять метров, двадцать, пятьдесят. Холодно. Пещера все уже. Очевидно, это не главное русло, — нужно найти его. Нашел. Выход завален куском мергеля величиной с автомобиль. Профессор полез в щель. За спиной лопата, тужурка. Лопата и вьюк зацепились — профессор повис в воздухе. Так можно остаться здесь навсегда. Колонна автомобилей уйдет, а профессор останется висеть под землей, у своего мирового открытия. Он изо всех сил уперся ногами в стену, освободил вьюк и упал в пещеру. Прошел по подземному руслу несколько километров. Мергель, камни, почва из глины и соли, под солью мергель гипсовый, твердый пласт, Утром он вернулся к лагерю, исцарапанный и вымазанный в глине.
Мы проснулись — профессор суетился у костра. Он сосредоточенно зашивал рубашку, варил суп, пел тихий романс, вежливую старинную песенку, может быть вывезенную им из Калифорнии.