— Вайпер рассказал мне, что тогда тебе сказал.
Я фыркнул.
— В который раз?
— Когда сказал тебе, что мы держали тебя только потому, что искать замену было хлопотно. Он накурился до сумасшествия, Трент. Ты же знаешь, что мы так не думали.
— Очевидно, кое-кто думал, — сказал я, закатывая рукава до локтей, чувствуя желание защититься. — Судя по тому, что он говорит обо мне журналистам, он всё ещё так думает.
— Он говорит не за всех нас. Я говорил ему прекратить это дерьмо.
— Вайпера невозможно контролировать.
Киллиан сжал губы.
— Нет, невозможно. Он становится долбаным психопатом, когда не получает того, чего хочет, — он сделал ещё одну затяжку сигаретой и выдохнул дым в сторону, подальше от меня. — Остальные из нас так не думают, вот и всё, что я хочу сказать.
Я кивнул, думая над этим. Это был способ Киллиана прояснить атмосферу и восстановить репутацию, и я полагал, что мне нужно оставаться непредвзятым. Легче сказать, чем сделать, с багажом размером с чёртов грузовик.
— Есть кое-что ещё, и я хотел сказать тебе первым...
О боже. Я приготовился для всего, что могло быть после этих слов.
— Мы меняем название.
Я уставился на него, остолбенев, не моргая долгую минуту.
— Что вы делаете?
— Нам нужен свежий старт, приятель. У нас новый певец, новая музыка. Другой стиль. Мы считаем, что для нас это будет хорошим шагом.
— Вау, — я ощетинился, раздражённый тем, что меня вообще волнует, как они себя называют, но ощущение было такое, будто меня стирают из памяти.
— Даже не думай об этом, — сказал он, наклоняясь, чтобы указать на меня своей сигаретой. — Ты был «ТБД», Трент. Не только лицо. Ты был тем, на кого все приходили посмотреть. Ты ведь это знаешь, верно?
— К чёрту это. Мы все были заодно.
Киллиан покачал головой.
— Прямо сейчас там чертовски жёстко. Ты ничего не знаешь, потому что тебя там не было, но нас там убивают.
Я скрестил руки на груди.
— Ты мне не веришь? — произнёс он. — Остальные парни не полетели на следующий концерт, как я тебе сказал. Они полетели домой.
Это привлекло моё внимание.
— Что? Почему?
Киллиан налил немного воды в свой стакан с пеплом, а затем бросил внутрь сигарету.
— Тур закончен. Остальные концерты отменили. «ЭмДжиЭй»* дышат нам в спину, требуя чего-нибудь нового, ребрендинга (прим. «ЭмДжиЭй» — звукозаписывающая компания).
Я не мог поверить в то, что слышал. Я понятия не имел, что всё стало так плохо, и хоть малейшая часть меня чувствовала себя защищённой, по большей части я чувствовал грусть, что то, что мы создали, замирает.
Я провёл рукой по волосам и посмотрел на Киллиана.
— Я не знаю, что сказать.
— Скажи, что ты чувствуешь. Ты чертовски рад.
— Я не рад. Я ушёл из группы не с надеждой на то, что вы все сгорите. Мы надрывали задницы, так что соберись, Килл, и вернись туда.
Уголок его губ приподняла одобряющая улыбка.
— Вот и он.
Я закатил глаза, но поворот разговора заставил меня расслабиться. Это напомнило мне о ранних временах, когда мы тусовались как друзья, без политики группы.
— Так что, — произнёс я, — какое новое название?
— Всё ещё обдумываем парочку. Я дам тебе знать.
— Не забудь.
Киллиан начал есть своё яйцо и поднял взгляд на меня.
— Ты всё ещё пишешь?
— На самом деле, да, — мои мысли вернулись к вчерашнему приватному концерту с Шоу, и мне пришлось быстро забыть об этом и положить на колени салфетку. — Это, эм, довольно вдохновлённо. Очень отличается от всего, что я делал раньше, но я думаю, что это хорошее направление. Надеюсь, во всяком случае.
— Чувак, это отлично, — сказал он с искренним восторгом в глазах. — Можно мне послушать?
— Серьёзно?
— Нет, я над тобой стебусь. Да, серьёзно.
Внезапно я почувствовал стеснение из-за того, что написал. Не потому, что мне было стыдно, а потому, что песни были чертовски подробными, и я ни за что не собирался петь их наедине кому-то, кроме Шоу.
— Может, в другой раз, — сказал я ему, ёрзая на месте. Проблема была ещё в том, что хоть мы и были близки, у нас была история, никогда не знаешь, что у тебя украдут. — И как, эм... ты знаешь. Он. Как он работает?
— Хейло? — Киллиан усмехнулся, когда я отказался произнести его имя. — Как я и говорил, на нас сильно давят, но этот парень? Хейло? Он хорош. Чертовски, великолепно хорош. Как только мы разберёмся с этим новым дерьмом, люди подавятся своими словами, приятель.
Я разрывался — с одной стороны, я не хотел, чтобы кто-то думал, что может прийти и заменить меня, и упаси бог, чтобы кто-то говорил: «Какой Трент?». Но с другой стороны? Мне не нравилось, что «ТБД» проходит через сумасшедшее дерьмо, которое происходило с ними прямо сейчас, и давайте на чистоту — я тоже давно не был для них хорошим вариантом. И они заслуживали кого-то, кто, как и я, заслуживал шанс найти свой путь. По крайней мере, это был зрелый взгляд на вещи. Мне всё ещё хотелось придушить этого Хейло.
— Я... рад это слышать, — медленно произнёс я.
Киллиан улыбнулся.
— Чушь собачья.
— Может, радость не подходящее слово, — сказал я, мои губы изогнулись. — Но это я ушёл. Нельзя ожидать, что вы будете вечно без меня горевать.
— Горевать без тебя? Твою мать. Почему, по-твоему, я звонил тебе пять миллионов раз за последние несколько месяцев?
— Чтобы разорвать мою задницу на ещё одну.
— Эээ. Жизнь слишком коротка, приятель. Но я не говорю, что не оценил бы грёбаного предупреждения, ты меня понимаешь?
Я кивнул.
— Мне следовало разобраться с уходом по-другому, — признал я. И это было самое близкое к извинениям, что они когда-нибудь от меня получат.
— Да, следовало, — сказал он. — Я неделями проклинал твоё имя. Но теперь я понимаю. Я знаю, почему ты сделал то, что сделал. И я думаю, что так было лучше для всех нас.
— Согласен, — и затем, чтобы сравнять игровое поле, я произнёс: — Я даже не знаю, какого чёрта я здесь делаю, Килл. Я никогда раньше этого не делал. Никаких сделок, никаких продюсеров. Я делаю всё сам и понятия не имею, услышит ли это кто-нибудь когда-нибудь, кроме меня.
«И Шоу».
Киллиан прикурил ещё одну сигарету.
— С тобой всё будет хорошо. Ты пишешь хорошую хрень. Материал не для «ТБД», но ты хорошо справишься сам.
«Чёрт», — подумал я, отводя взгляд. Что это было за чувство в моей груди? Это моё сердце выросло в три раза, как у того грёбаного Гринча?
— И, эй? — Киллиан потянулся через стол, чтобы положить руку мне на плечо. — Если я тебе нужен, позвони мне, мать твою. У тебя есть мой грёбаный номер. Я не хочу, чтобы мы с тобой находились в одном городе и игнорировали друг друга. Ты меня понимаешь?
Я улыбнулся, первой искренней улыбкой с тех пор, как вошёл в номер. У нас всё будет в порядке, у нас с Киллом.
— Да. Да, я тебя понимаю.
— Я тебя люблю, приятель, — сказал он, сжимая моё плечо. — Правда. Мы прошли слишком много дерьма, чтобы сейчас ненавидеть друг друга.
Боже, когда он повзрослел, и почему я не мог сделать ничего, кроме как кивнуть?
Рука Киллиана исчезла с моего плеча, и он взял свой напиток.
— Вызови у меня гордость и, может быть, я когда-нибудь разрешу тебе выступать у нас на разогреве.
Я покачал головой и чокнулся с ним стаканом.
— К чёрту это. Может, я разрешу вам выступать на разогреве у меня.
Глава 26
Трент
— Ммм, приватное шоу для приватного приёма. Думаю, мне начинает нравиться такой расклад, — сказал я, растягиваясь на кресле Шоу в «Бади Электрик». Это было после закрытия спустя несколько дней, и он закрыл занавески на всех окнах, чтобы мы могли остаться наедине. Только я, Шоу и его талант — и на мгновение, я не имел в виду его член.
Он бросил на меня притворно мрачный взгляд, пока набивал феникса на интимном месте на моём бедре. Очень-очень низко.