— Ммм, — произнёс я, когда мы отстранились. — Думаю, я всё ещё сплю. Ты на самом деле не здесь.
Трент изогнул бровь.
— Не здесь?
— Нет. Ты в пятизвёздочном отеле в Нью-Йорке, обсуждаешь детали записи и ешь доставленный в номер завтрак.
— Нет, до отеля я не совсем доехал.
— Почему нет?
Взгляд Трента переместился за моё плечо.
— О, смотри, «Парк Юрского периода». Люблю этот фильм, — он схватился за ручку своего чемодана и прокатил его мимо меня, паркуя возле дивана.
— Трент, — произнёс я, захлопывая дверь.
— От этой части я с ума схожу, — сказал он, скидывая свою обувь и плюхаясь на диван. Затем он похлопал по месту рядом с собой, чтобы я сел, и продолжил говорить. — Почему она подумала, что включить чёртов фонарик было хорошей идеей? И затем она его не выключила? Не удивительно, что он тебя съест.
Я покачал головой от того, как он избегал моего вопроса, а затем присоединился к нему на диване.
— Хочешь рассказать мне, как прошла встреча? Или почему ты рано вернулся?
— Тебе больше нравится Сэм Нилл или Джефф Голдблюм? — спросил он.
— Клянусь богом, если ты не начнёшь говорить, я выставлю тебя обратно на улицу.
У Трента отвисла челюсть.
— Ну, если ты хочешь что-то узнать, нужно только спросить.
Боже милостивый, этот мужчина сегодня был в боевом настроении. От этого мне захотелось перегнуть его через колено.
— Почему ты не остался в Нью-Йорке?
Он пожал плечами.
— Я был готов приехать домой.
Домой. Он сказал это так обыденно, будто на самом деле жил здесь.
— Но я могу уйти, если ты этого хочешь, — Трент начал вставать, и я притянул его к себе на колени, чтобы он оседлал мои ноги.
— Ты никуда не пойдёшь, — сказал я ему.
В его глазах мелькнуло тёмное удовольствие, а затем он провёл костяшками пальцев по щетине на моей челюсти.
— Я пытался тебе позвонить. Ты не брал трубку.
Я нахмурился и потянулся под него в карман своих брюк, обнаруживая его пустым. Где я... Вот чёрт.
— Должно быть, я оставил его дома у Лукаса.
— Понятно, как ты по мне скучал, даже не ждал моего звонка, — поддразнил он. — Дай угадаю, у вас была вечеринка, пока меня не было? Вы праздновали мой отъезд?
Из моего горла вырвался рык, когда я взялся за его шею и сомкнул наши губы, говоря ему губами, что именно думал о его дедукции. Его руки закрутили ткань моей рубашки, пока он держался за меня, глубоко целуя и скользя языком по моему. Мой член потёрся о его зад, и я понял, что если не задам вопросы сейчас, он через две минуты окажется подо мной голым.
Я отклонился назад, подальше от его соблазнительных губ.
— Трент, что случилось в Нью-Йорке?
Он приподнялся, будто собирался встать с моих колен, но мои руки сжались на его бёдрах, удерживая его на месте. Если Трент собирался уехать из Южного Хэйвена, мне нужно было, чтобы он сказал мне это в глаза.
— Маршал хотел меня нанять. Предложил мне большущий контракт, на слишком много денег, и квартиру в Верхнем Вест-Сайде.
Чувство гордости, которое расцвело в моей груди, раздавило толику грусти, которую я чувствовал.
— Трент, я так счастлив за тебя, — сказал я. — Это отличные...
— Я сказал, чтобы он засунул этот контракт себе в задницу.
Я отпрянул.
— Что ты сделал?
— Может, не совсем такими словами, но Маршал не был особо счастлив, когда я ушёл, — сказал Трент, с улыбкой на губах, будто вспоминал то, что произошло, когда он вышел.
— Но... — я пытался угнаться за поворотом событий. Я думал, что он наверняка подпишет контракт. Казалось, он этого и хотел... верно? — Что заставило тебя передумать?
— Давай просто скажем, что они мне не подходят. Но я не понимал этого, пока не оказался в его чертовски модном кабинете. Но чем больше я думаю о том, что ты сказал, тем больше смысла вижу в том, чтобы делать всё своему. Даже если я провалюсь...
— Ты не провалишься...
— Это возможно. Но чёрт с ним, верно? И тебе нравятся мои песни.
— Я люблю твои песни.
— Чертовски верно, — сказал он, ёрзая у меня на коленях, и я рассмеялся, притягивая его для поцелуя.
— Что бы ты ни делал, это будет убийственно, — сказал я ему, держа его подбородок между большим и указательным пальцами. — Это у тебя в крови.
Он слегка покачал головой.
— Думаю, ты веришь в меня больше, чем я сам.
— Тогда нам придётся над этим поработать.
— Нам придётся, да?
Я даже не осознавал, что сказал, пока Трент улыбнулся мне. Я дошёл до этого, говорил о нас двоих в будущем времени, но прежде чем я смог отступить, он закрыл мне рот рукой.
— Мне нравится, как ты говоришь о нас, — сказал он.
У меня в груди стало тесно, сердце колотилось, когда мы свернули в сторону разговора «о чём-то большем», о котором я недавно говорил с Лукасом. Я всегда гордился своим бесстрашием, но в этот момент я боялся трёх слов, которые собирался сказать, больше, чем чего-либо другого в своей жизни. Я сглотнул, в горле вдруг пересохло, а затем спросил:
— А есть «мы»?
Трент посмотрел на меня недоверчивым взглядом, напряжённо глядя мне в глаза.
— Шоу Дженнингс, — мрачно произнёс он. — Я только что написал о тебе дюжину чёртовых песен. Ты не можешь разбить мне сердце как минимум до второго альбома.
Я закатил глаза и улыбнулся, когда он рассмеялся.
— Давай серьёзно.
— Я серьёзно. Я не могу смешать жаркую хрень с хренью о вскрывании вен, — он улыбнулся мне, скользя ладонями вниз по моим рукам, а затем переплёл наши пальцы. — Но если отвечать на твой вопрос... Думаю, «мы» должны быть. Ты можешь этого... хотеть?
Я увидел первый намёк на сомнение на его лице и сжал его пальцы.
— Я могу честно сказать, что ты первый и единственный человек в мире, который вызвал у меня желание большего. Намного большего. Так что, да. Да, есть «мы».
Глаза Трента заблестели, когда он улыбнулся мне, одной из этих великолепных улыбок, которую я прочувствовал до кончиков пальцев, а затем он притворился, будто вытер пот со лба.
— Фух. Это хорошо. Потому что я вроде как предполагал, что так уже и было.
Давление с моей груди исчезло, будто я только что снял доспехи, и я полагал, что в каком-то смысле так и было.
Но было ещё кое-что, что я хотел сказать.
— Насчёт Нью-Йорка, — сказал я. — Надеюсь, я не вынудил тебя туда поехать. Я просто хотел для тебя лучшего...
— Ты меня не вынуждал, и я не жалею, что съездил. Мне нужно было вспомнить, почему я решил уехать и почему никогда не хочу возвращаться к той жизни.
— Это был Киллиан, верно? Он связался с ними?
Трент кивнул.
— Он пытался оказать мне услугу. Полагаю, в качестве предложения перемирия.
— Это было круто с его стороны.
— Я позвонил и поблагодарил его, когда ушёл. А потом составил список музыкантов и продюсеров, с которыми хотел бы работать.
— Да, чёрт возьми, — сказал я.
— Я хочу делать всё на своих условиях, Шоу. Я хочу писать свои песни, выбирать свою команду и не хочу работать с убогими менеджерами или ездить в тур два года подряд с одним альбомом, без перерыва. Я раньше имел дело с таким дерьмом. С меня хватит, — он провёл руками по моему телу спереди и расстегнул пуговицы моей жилетки. — Я хочу быть здесь. Создавать музыку. С тобой.
От его слов у меня внутри всё перевернулось, будто я оказался на чёртовых американских горках.
— Ты действительно остаёшься, да? Здесь. В Южном Хэйвене.
Трент уткнулся носом в мою шею, и его зубы прошлись по моей коже.
— Тебе нравится съёмный дом, верно?
— В котором ты живёшь сейчас? Да, а что?
— Я хочу завтра сделать Башу предложение насчёт него.
— Серьёзно...
— Да, мне там нравится, — сказал он, водя губами по моей щетине. — Там тихо, отличный вид во время работы, плюс, не нужен будет большой дом, чтобы хранить все вещи, которые нужно привести сюда из Нэшвилля. Ещё это хорошее место, чтобы прятаться, когда я утоплю свою карьеру, — пошутил он.