– Предположим…
– Ты бы на меня посмотрела?
– Я бы тебя украла и спрятала. И ты стала бы моя.
Блинок глубоко кивнула головой. Такой ответ ее устраивал. Не существовало ничего на этом свете, что могло бы их разлучить.
Вечером позвонил Гарик. Попросил Инну спуститься вниз.
Инна вышла. Села к нему в машину. Гарик все рассказал. В конце добавил:
– Жаль, что у меня нет драгоценностей.
– Каких драгоценностей? – не поняла Инна.
– Бриллианта в сто карат, величиной с грецкий орех. Я бы отдал его теще. Заплатил бы за все. Рассчитался.
Гарика мучило то, что он остался должен. Инна молчала. Было такое чувство, будто ее накрыло снежной лавиной – ни вдохнуть, ни пошевелиться. Впереди мучительный конец. Волосы шевелятся от ужаса.
Это был конец всему. Во-первых, конец дружбе с Машей. У нее больше не будет Маши. Гарика она получит в полном объеме, но он не нужен ей в полном объеме. Гарик – что-то вроде праздничного салюта, расцвел в небе и растворился. Ей же не нужен салют с утра до вечера, грохот над головой.
В результате вместо салюта получился коктейль Молотова – бутылка с горючей смесью, от которой горят дома.
Не говоря об отце Маши. Он может растоптать Инну, как жука. Наступил – и нет.
Необходимо вернуть Гарика на место. Но как?
– Что ты решил? – спросила Инна.
– Это я должен у тебя спросить. Что ты решила?
Гарик ждал предложения руки и сердца. Это было бы логично. Сказав «а», надо сказать «б».
Но Инна молчала, глядя перед собой. Выражение ее лица было тупым, как у бизона.
На ее плечах сидели дочка и мама. Оба плеча заняты. Куда сажать Гарика? На голову? Какой смысл играть в заранее проигранную игру?
Инна молчала, глядя перед собой. Гарик ждал. Потом сказал:
– Ну ладно, я поеду…
– Куда? – спросила Инна.
– К Вовчику. У него переночую.
Кто такой Вовчик, Инна не знала. У них не было общих знакомых.
– Ты голодный? – спросила Инна.
– У Вовчика поем.
Прошло полгода.
Гарик в семью не вернулся, а скорее всего, его не взяли.
Он поселился на даче у Вовчика. Ездил на работу, возвращался обратно, ел всухомятку. Деревянный финский домик утопал в снегах, поселок пуст, собачий вой, темень.
Инна приезжала на выходные, готовила Гарику на неделю. Она была плотно привязана к Москве – работа, ребенок. На Гарика оставались только уик-энды и праздники.
Отец Маши не мстил. Не опустился до разборок. Это был благородный человек высокого класса. «Его превосходительство». Он выделялся даже среди номенклатурного поголовья. Интересно, о чем он думал в сложившейся семейной ситуации? Может быть, удивлялся: каким это образом его малоуважаемый зять сумел увлечь такую неглупую женщину, как Инна Рогожкина? Либо второй вариант: зачем Гарик поменял шило на мыло? Маша была, несомненно, моложе и красивее, чем эта журналистка.
Инне было стыдно перед отцом Маши. Хотелось войти к нему в кабинет и встать на колени. Если бы можно было вернуться обратно в точку невозврата… Когда это случилось? Когда они впервые поцеловались в машине. Не надо было целоваться.
А кто виноват? Владик. Он бросил ее, унизил. Понадобилась компенсация, хоть какая-нибудь. Инна была ранена, подранок. Если бы не это – устояла бы.
Можно обвинить и Гарика. В конце концов, кто такая Инна в жизни Маши? Случайно встреченный человек. А Гарик – муж, взявший ответственность за жизнь своей семьи. С него и спрос. Но, как ни крути, змея есть змея, и нечего прикидываться шлангом.
Инна пыталась помочь Гарику, находила денежную работу, но Гарик по-прежнему уклонялся. Он любил свободу, любовь, пинг-понг, гитару, сладкую праздность. А ему предлагали участь лошади или осла, и вся жизнь – одна дорога, уходящая вдаль.
Нелюбимая работа тягостна, а любимой работы у него нет. Гарик создан для того, чтобы продвигать и воспевать радости жизни. Такие тоже нужны в природе.
Маша хотела сломать эту ситуацию, но у нее ничего не вышло. И у Инны не выйдет. Это все равно что заставить собаку летать по небу или заставить птицу сторожить двор.
По вечерам смотрели телевизор, лежа на диване.
Гарик осторожно касался пальцами своей ноги ее стопы. Минимальная, чуть заметная близость, но сколько нежности, родства. Они сроднились за прошедшие полгода, стали чем-то единым, и такого точечного прикосновения было достаточно, чтобы душа переполнялась нежностью и смыслом. Главное, душа не была пустой.
По телевизору передавали концерт. Алла Пугачева пела: «Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал».
– Это про меня, – сказал Гарик.
Инна притихла. Она не хотела говорить на эту тему. А главное, не знала что сказать.