_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
9
СДЕЛКА С ДЬЯВОЛОМ
«Моя нога… она мертвее Юлия Цезаря. Бегите все сюда!»
Эфрем бросил свои телеграммы и помчался обратно по коридору второго этажа к лестнице у бывшего буфета, которая вела вниз, в подвалы Белого дома и в штаб-бомбоубежище. Грант находился наверху, у этой лестницы, он стоял, прислонившись к широкой дверной раме, с негнущейся, словно омертвевшей правой ногой, выставленной вперед и будто скованной невидимым гипсом.
Эфрем подставил ему руку и плечо, и Грант выпрямился, навалившись всем своим весом на мальчика и замочив его своим пальто.
«На улице мокро, я не спал, не ужинал. Ужасное сочетание». Грант чуть было не добавил в этот список «плохой бурбон», но передумал. Смешанная и взболтанная муть была не старым виски, а просто гадостью для желудка, которую он не переваривал. И теперь нога его не слушалась, мышцы в ней застыли, и он пытался тянуть ее за собой правой рукой.
Эфрем сказал: «Моя бабушка, она засыпает за ужином».
Ему захотелось сунуть себе обратно в глотку свои слова, сразу же после того, как он их произнес, но Грант лишь тихо рассмеялся: «Я еще не в таком состоянии», сказал он, когда они справились с верхней ступенькой, а затем двинулись по коридору. Грант с усилием тащил за собой свое застывшее колено, громко хрустнув костями.
Грант сказал: «Похоже на взвод курка Миротворца [револьвер Кольт]».
«Прошу прощения, сэр, это из-за участия в боевых действиях?»
«Упал с лошади. Много лет назад».
«Надеюсь, не с Цинциннати*!»
- - - - - - - - - - - - -
* Любимый конь генерала Гранта. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - -
«Нет, конечно же, никогда. В первый год моего пребывания в Вест-Пойнте «старики» усадили меня на самую тупоголовую из тамошних лошадей, преподав мне урок». Грант кивнул на окно, занавешенное наполовину, и на пробивавшиеся сквозь него солнечные лучи: «Почему ты еще здесь?»
«Моя смена заканчивается на рассвете, сэр. А потом… всё».
«Поясни».
Эфрем задел носком край красной дорожки: «Меня увольняют из-за того, что я доставил вам то сообщение с опозданием».
«Ты все сделал, как нужно. Я скажу им об этом».
«Благодарю вас, сэр, но не думаю, что тем связистам в телеграфной слишком нравится чернокожий на службе. И я всегда не очень-то хорошо справлялся с этой работой, потому что она совсем тупая».
«А с какого рода работой ты хорошо справляешься? Посмотри на меня».
Наконец, Эфрем решился взглянуть прямо в глаза президенту Гранту и сказал: «Мой папа лучший кузнец в Вашингтоне. И, сэр, я знаю толк в лошадях. Даже самых дурных».
Они добрались до Конторки, Грант теперь выпрямился, и он взял в руки стопку телеграмм в красных конвертах со стола своего секретаря у двери. Он стал их разбирать, а с манжет и фалд его пальто еще капала вода: «Тебе придется доставить еще множество сообщений перед тем, как ты отправишься на конюшню».
Эфрем был по-настоящему удивлен: «Сэр?»
«Не заставляй меня повторять приказ».
В подтверждение Грант кивнул Эфрему, после чего сбросил с себя пальто, разбрызгав воду, и направился к старому Линкольновскому столу в нише Конторки. Нога его теперь уже немного начала сгибаться, и этого ему хватило, чтобы наклониться над покрытой кожей столешницей и набросать распоряжение на президентском бланке. В тишине был слышен лишь звук пера по бумаге.
«Миссис Грант скоро встанет».
«Мне следует распорядиться о завтраке, сэр?»
Грант подписал распоряжение, подчеркнув свое имя последним росчерком пера, чуть не прорвав при этом бумагу. «Этим другие займутся. Вот, отнеси это мистеру Дункану. У тебя одна минута».
Когда Эфрем вышел за дверь, Грант доковылял до подноса, принесенного дворецким, дорвавшись до бурбона. Он налил его себе, прогоняя боль и усталость, а затем остановился глазами на фотографии американского военного корабля «Авраам Линкольн», сделанной Мэтью Брэди и висевшей в дальнем углу Конторки.