Грант приказал: «Всем лежать, и не стрелять, пока мы его не увидим!»
«По крайней мере, сейчас он уверен, что мы его не видим», сказал Зигель, прижимая полоску ткани, оторванную от своей рубашки, к ране арабского жеребца, впитывая его кровь.
«Пусть», сказал Грант. «Надо дать этой суке осмелеть. Подождем, пусть пальнет, сделай три выстрела вслепую. Слева, в центр и справа».
Зигель трижды выстрелил, а затем вновь припал к земле, скрывшись за своим конем. Прогрохотали ответные выстрелы. Пули ударили в грязь, перебив перекладины ограждения и попав в колено одному из охранников. Но благодаря этому все заметили вспышку выстрела из винтовки, чуть правее разрыва в деревьях. Стреляли из кустов, и теперь можно было смутно различить силуэт стрелка, скрывавшегося в кустах.
Грант откатился в сторону и открыл огонь. Цинциннати продолжал лежать на земле, пока Грант не выпустил все свои шесть пуль, после чего стал перезаряжаться. Охранники сразу же его прикрыли, выстрелы прогремели на милю вокруг, после чего прекратились. Зигель показал на первые деревья, там в тени что-то шевельнулось.
Грант дал охранникам знак, и они снова открыли огонь, стреляя по стволам и свисавшим ветвям. Часовые Союза с крыши Белого дома тоже стали обстреливать участок из своих Спрингфилдов, их пули вонзались в деревья, от которых стали отскакивать куски коры и сосновые шишки.
Стрелявший открыл ответный огонь с новой своей позиции, из-под голубой ели, откуда из тени выглянул ствол его винтовки.
Грант прищурился в него, воспользовавшись для опоры шеей Цинциннати, чтобы не дрожала рука при стрельбе. Он выстрелил один раз. Подождал. Яростной вспышкой вверх ударила последняя пуля стрелка, попав в верхушки деревьев. С ветвей в панике разлетелись воробьи, бросившиеся во все стороны. Порхнув разноцветьем на фоне неба.
А потом – тишина.
Грант выпустил последние свои пули, выбрасывая стреляные гильзы.
Охранники побежали к деревьям, окружая участок с обеих сторон, а Грант с Зигелем встали и стали поднимать своих лошадей.
Хоть их и окружила охрана, Грант осмотрел царапину на левом боку арабского скакуна: «Пуля скользнула по мышце, но держится он хорошо. Я даже думаю, что ему не потребуется налагать швы».
Генерал Зигель кивнул в сторону деревьев: «Сэм, вон там».
Грант увидел, как по грязи за ноги тащат труп стрелявшего, из пулевого ранения у него в груди текла кровь.
Один из охранников, с винтовкой с прицелом на плече, сказал: «Отличный выстрел, господин Президент».
Грант спрятал свой Кольт: «Мне нужно знать, кто это, черт подери, такой, и кто его подельники. Имена, тех, кто жив, а не только мертвых».
Охранник быстро отдал ему честь и присоединился к другим, которые со всех сторон выбежали на поле, выкрикивая приказы и распоряжаясь – после того, как все уже закончилось. Деревья теперь кишели солдатами, которые совали штыки в кустарник, запустив туда целую свору воющих собак. Часовые на крышах закурили самокрутки, осматриваяся вокруг и держа винтовки наготове.
Зигель достал из седельной сумки арабского жеребца другую, кожаную сумку, после чего обоих коней забрал конюх и увел их отсюда рысью, вместе с быстро зашагавшими рядом гвардейцами.
Он сказал: «Если бы он хотел нас убить, он мог бы это сделать».
«Убитый никак не мог сделать те первые выстрелы с той стороны поля. Стрелявших было двое, и второй из них был принесен в жертву. Всегда лучше рассеять внимание противника», ответил Грант. «Смысл этого “покушения” заключался в том, чтобы посмотреть, обращаем ли мы внимание на поднимающуюся бурю».
Тут вдруг все, как один, взвыли собаки, и Грант сказал: «Единственное, что там, на деревьях, сейчас может оказаться, это какой-нибудь опоссум». Он обернулся и посмотрел на серые деревья и на перевернутого убитого, у которого обыскивали карманы. «Черт, наблюдатели могли сидеть там, в деревьях, все утро в ожидании моих ежедневных скачек, а за этими зарослями нет никакой ограды».
«Ее начнут теперь сразу же возводить», сказал Зигель. «Возможно, они и не знали, по какой причине я здесь, но они знали, что я буду вместе с вами заниматься верховой ездой».
«Ты уверен, что они целились именно в тебя?»
Зигель улыбнулся: «Я не хотел тебя обижать, Сэм».
Зигель протянул Гранту кожаную сумку, со следами лошадиной крови на ней: «Я сказал фон Бисмарку, что передам его коммюнике, но не стану им руководствоваться».