«И вот на этом мы и застряли». Дункан улыбнулся сквозь аккуратно подстриженную бородку: «Каковы будут указания, капитан?»
Стоявший посреди плавающих и плескавшихся обломков своей былой славы Немо сказал: «Несмотря на все осквернение и пренебрежение, Наутилус по-прежнему остается электрическим существом, с запасом аккумуляторов. Смотрите и учитесь».
Сара улыбнулась, и свет с ее каски двинулся вслед за Немо, когда тот стал подниматься по винтовой лестнице на мостик.
Вокруг индуистского бога Варуны с поднятыми вверх четырьмя руками – настенного компаса подводной лодки – плавали мифические морские животные. Немо вставил золотого морского конька, вытащив его из своего сапога, в отверстие рядом с корпусом компаса, у головы Варуны.
Колючий хвост гиппокампа, погруженный в стену, превратился в небольшой изогнутый переключатель. Глаза морского конька тускло затрепетали, затем стали ярче, после чего замигали сигнальной вспышкой, когда с нижних палуб раздался гул запасного питания аккумуляторов.
Немо взошел на подиум центрального поста управления на мостике, заняв свое законное место в капитанском кресле, украшенном девизом «MOBILIS IN MOBILE».
Вернувшись на мостик своего корабля, Немо осмотрел подиум на предмет повреждений. Его стороны представляли собой щитки питания и управления, окружавшие этот командный пост, подобно крыльям аналоя священнослужителя, усеянным индикаторами, переключателями и рубильниками. Немо повернул выключатели.
Оставшиеся в библиотеке Сара с отцом сняли шахтерские каски и потушили керосиновые лампы, когда затрепетали трубки на потолке и матовые шары на стенах, пытаясь зажечься. Стали нагреваться спирали. Некоторые из них взорвались, в то же время в другие стало поступать питание, заставив их замерцать.
Осветив Наутилус.
По очереди начали частично оживать панели мостика: сначала отдельные огоньки, затем заискрились выключатели. Пошел дым. Затем, загоревшись, заработала половина индикаторов.
Немо включил дренажные помпы. Субмарина заполнилась звуком застоявшейся воды, изгоняемой с Наутилуса – это бортовые отверстия начали извергать в океан тысячи галлонов болота.
Сара с отцом перешли из библиотеки в столовую, болото вокруг них стало быстро мелеть. Разбухшая мебель, месиво размокших книг, бумажная масса, картон и отдельные страницы – все это стало оседать по углам, когда в стоках у оснований панелей закружились водовороты.
Поскакали врассыпную крабы.
Немо спустился по винтовой лестнице, соединявшей первую палубу с мостиком. «Как вижу, на Наутилусе поселился целый номенклатурный каталог морских существ. Их нужно собрать и выпустить в море. Мистер Дункан, полагаю, у вашей лодыжки Carcharhinus limbatus».
«Черноперая акула», пояснила Сара.
Дункан вздрогнул от испуга, и Сара схватила его за руку, когда он посмотрел вниз, обнаружив там небольшого акуленка, трепетавшего в последних дюймах океанской воды и оказавшегося на палубе в ловушке. Он поднял черноперку за хвост и отвел руку подальше, когда детеныш попытался его цапнуть.
Немо сказал: «Он приветствует вас, Дункан. Теперь, когда вы столкнулись с одним только видом акул, вам осталось познакомиться всего лишь с трехсот пятьюдесятью других. Пока я не открою новые, конечно». Он обошел Сару. «Возьмите ведро и помогите своему отцу». Он подошел к небольшой нише в библиотеке, в глубине которой располагалась дверь в прозрачном смотровом куполе.
Обрамленная золотом и запачканная грязной солью, металлическая арочная дверь была украшена тонко выполненной, в мельчайших деталях, инкрустацией Посейдона, рассекающего волны. На ней не было ручек, лишь небольшой круг драгоценных камней.
Немо стал нажимать их в определенной, только ему известной последовательности, приказав Саре: «Идите вниз, проверьте помпы, очистите все засорившиеся, а затем подготовьте к осмотру двигатели. Ожидаю от вас полный список начатых вами ремонтных работ, так я смогу выявить ваши ошибки».
Дверь Посейдона пневматически раздвинулась, скрывшись в стене. Прошипев, она сразу же закрылась за спиной Немо, и Сара не успела даже слово вымолвить.
* * *
Дункан стоял в дальнем углу подводного бункера и выбрасывал в воду детеныша черноперой акулы, собирая пригоршнями устриц и извивающиеся клубки серебристых угрей.