14
ПРЕДАННОСТЬ
Первый удар нанес лейтенант. Зигель пригнулся, увернувшись от него, а затем ответил легкими ударами в корпус.
Зигель нанес два удара и вновь выпрямился, прочно встав на ноги. «Твоя атака была слишком очевидной; я разглядел ее в движениях твоего тела еще до того, как ты нанес удар».
Лейтенант жестко ему парировал: «В следующий раз постараюсь действовать скрытно, сэр».
Зигель стал быстро молотить молодого человека по ребрам, скорее ради скорости, чем из-за злобы, загоняя его угол и отбрасывая на провисшие канаты. В пустом зале были слышны только эти удары, их звук отражался от стен, возвращаясь обратно. Лейтенант продолжал принимать удары.
Зигель сказал: «Между прочим, такие тренировки полезны для здоровья». Он поднял руки. «Маркиз Куинсберри. Я должен дать вам время прийти в себя».
Лейтенант вытер лицо перчатками. «Благодарю вас, сэр. Наверное, легче, когда они на руках, чем биться голыми кулаками».
Зигель ударил его сильнее, отбросив молодого человека на несколько футов, а затем подхватил его, не дав упасть, и спросил: «Ха, сколько мне лет, как вы думаете, лейтенант?»
«Я не хотел никого обидеть, генерал».
Зигель сказал: «Думаю, несколько минут на груше, и на сегодня для меня будет достаточно».
«Как пожелаете, сэр».
Они выбрались с ринга, Зигель снял перчатки, протянув их лейтенанту, и они подошли к груше, висевшей в углу. Зигель нанес свой первый удар, гораздо сильнее предыдущих.
Молодой офицер занял свое место за грушей, держа ее, чтобы она не раскачивалась. Оба они отбрасывали искаженные тени от газовых светильников гимнастического зала.
Тень генерала была огромной по сравнению с лейтенантом, который отметил про себя расположение ламп. Зигель, опустив голову, молотил грушу. Он мочил врага, а лейтенант поглощал эти удары.
«Сэр, вы ничего не говорите мне о своей встрече с Президентом Грантом».
Зигель ответил: «Я знаю», а затем нанес еще один удар.
«Я просто надеюсь, что она была успешной».
Зигель нанес еще несколько быстрых ударов: «Она прошла хорошо. Так всегда бывает между нами, старыми друзьями».
«Это пока».
Зигель остановился: «О чем это ты?»
Лейтенант посмотрел в край груши: «Из-за всего того, что происходит с гибнущими кораблями, поговаривают, что вам, возможно, придется сделать какой-то выбор, сэр».
Зигель сказал: «Вы серьезно забываете свое место, лейтенант».
«Морские чудовища? Что это за идиотские оправдания?»
Он выступил из-за груши, заметив треснувший шов, из которого стал высыпаться песок, и сказал: «Вы сильный, генерал. Взгляните, что вы наделали. У вас много сил, но мало ума».
Пистолет в руке лейтенанта появился мгновенно. Зигель никак не отреагировал, он лишь уставился на него. Первая пуля поразила его в верхнюю часть груди, когда он прыгнул на этого мальчишку, сбив того с ног и повалив на пол спортзала. Но лейтенант не выронил пистолет и приставил его к животу Зигеля, несмотря на то, что генерал разбил ему кулаком нос. Он снова выстрелил. Зигель откатился от него, держась за живот и истекая кровью на деревянный пол. После чего последовал финальный выстрел генералу в голову.
Лейтенант схватил полотенце и прижал его к носу, затем взял бутылки «Доброго Старого Ямайского рома» из брезентовой сумки и обрызгал труп генерала. Он выбросил черные стеклянные бутылки в сторону, позволив им нарушить тишину, а затем бросил зажженные спички убитому на грудь и на ноги. Они мгновенно воспламенились.
Он отошел немного назад, скрестив руки, довольный тем, как загорелся труп, после чего, вытащив еще две бутылки, прочертил ромом след от трупа к боксерскому рингу, смочив и форменный мундир генерала, висевший на вешалке.
«Добрый Старый Ямайский ром» был густым, как сироп, и его пары ударили лейтенанту в нос, когда он бросил зажженный платок на ром, по которому сразу же распространился огонь, осветивший канаты и брезентовое покрытие пола ринга. По полу гимнастического зала заплясало мчащееся сине-желтое пламя.
Лейтенант не спеша подошел к настенным светильникам, задувая каждую лампу, а затем на полную мощность открыл вентили газовых клапанов.