— Что будете пить? — спросил он.
— Колу! — сказал Ружа.
— Воду! — поскромничал Салаи.
— Пиво! — весело сказал Кути.
Салаи бросил на него завистливый взгляд.
— В одном я уверен, — начал Ружа, заглядывая под салфетку на хлебнице, чтобы проверить, хватает ли хлеба и, главное, не успел ли он зачерстветь, — а именно в том, что Ковач является тем звеном, от которого тянутся ниточки к звеньям куда более важным. Они всеми силами пытаются спасти его связи.
— Значит, собственно, важен не Ковач сам по себе!
— Если Ковачу было бы с самого начала ясно, насколько не важен он сам, он в первый же день нам все рассказал бы. Но он крепко на что-то надеется.
— Вот только на что? — наморщил лоб Салаи.
— Как раз это тебе и предстоит узнать, братец Салаи!
Ружа смолк, видя, что приближается официант с дымящейся супницей. Другой нес напитки. Перед Салаи он с каменным выражением на лице поставил бутылку зельтерской.
— Завтра с утра отправишься в следственную тюрьму, — сказал подполковник, обращаясь к Салаи, когда суп был разлит по тарелкам, — и будешь при Коваче, следя за каждым его шагом, за каждым движением и даже за каждым вздохом.
— На тюремный паек сядешь, — уплетая суп, ехидно заметил Кути.
— А ты не радуйся наперед! — охладил его Ружа. — Ты вообще без пайка останешься!
Ложка в руке у Кути застыла.
— Что это значит? Пост и молитва, да будет тебе известно, успеху следствия не способствуют!
— Ты будешь постоянно дежурить на улице. Организуешь у адвокатской коллегии наблюдение за доктором Немешем и его помощниками.
— Но ведь Немеш имеет допуск к особо важным делам, — возразил Кути, — он абсолютно надежен.
— Он — единственная живая связь с нашим подследственным, — пресек спор Ружа, — я никого не подозреваю, но нужна полная ясность.
Некоторое время Кути молча ел суп.
— Истинно говорю тебе, — взглянул он на Салаи, — не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня!
— Что, что? — встрепенулся Ружа.
— Это я из «Тайной вечери» цитирую.
Салаи только рукой махнул.
2
Рано утром маленький «трабант» с трудом припарковался у адвокатской коллегии, напротив входа. В машине сидели парень и девушка. Перед ними, на полочке под приборным щитком, лежало устройство с кнопками. Поглядывая за движением, они разговаривали.
Юноша как раз что-то объяснял девушке, когда та его вдруг перебила на полуслове:
— Смотри!
Из ворот вышел д-р Немеш с большим черным портфелем-дипломатом в левой руке.
— Адвокат, — сказала девчушка, провожая взглядом Немеша, который быстрым шагом направлялся к своей машине. — Жми три раза…
Парень быстро нажал на кнопку.
Чуть поодаль в «БМВ» находился Кути с двумя следователями. В аппарате, лежащем на сиденье, трижды вспыхнула лампочка.
— Немеш! — оживился Кути. — Приготовиться к старту!
Водитель повернул ключ зажигания.
Машина Немеша тронулась.
«БМВ» последовал за нею.
3
Старший лейтенант Салаи не был тщеславен, но все же, направляясь к зданию тюрьмы, он долго размышлял, в каком звании ему там появиться. Наконец он остановился на звании старшего сержанта. Для младшего сержанта или сержанта он был стар, а для старшины — слишком молод.
Кряжистый, загорелый старший сержант выглядел в дверях комнаты для свиданий как нельзя лучше. Он стоял на часах и смотрел в оба.
Пал Ковач сел к столу с безразличным видом. Время от времени он поднимал взгляд на Немеша, который, теряя последние надежды, еще пытался выудить из него хоть слово.
На Салаи подзащитный внимания не обращал. Он был для него таким же охранником, как и все остальные.
Немеш занервничал. Перешел на скороговорку. Ковач, не реагируя на его слова, опустил голову.
Но вот он оживился. Адвокат достал из кармана пачку «пэл-мэла» и закурил. Потом предложил Салаи, тот махнул рукой, давая знать, что не курит. Немеш показал пачкой на Ковача, спрашивая, может ли он угостить подзащитного.
Салаи кивнул.
Ковач сделал глубокую затяжку и, открыв рот, с удовольствием выпустил дым. Лицо его смягчилось, он с благодарностью посмотрел на адвоката. Немешу показалось, что наступил благоприятный с психологической точки зрения момент, и, чтобы сделать Ковача еще податливей, попросил Салаи:
— Вы позволите мне остаться с подзащитным наедине? — Голос его звучал твердо.