Чем дальше Лот смотрел сквозь камыши на воду, тем более отчетливо вспоминался ему Бенни и как они вместе ездили в мастерскую, где красят автомобили. Бенни затормозил у входа и слез. «Пойдем, — сказал он, — ты можешь подождать внутри». Но Лот не хотел ждать внутри. Всю дорогу, может быть, еще со вчерашнего дня и почти всю ночь он думал о том, как бы ему уговорить Бенни поехать с ним к тюрьме. Бенни стоял и смотрел на него странно задумчивым взглядом, какой у него иногда бывал, а потом вошел в мастерскую. Но Лот и сам знал, где тюрьма. Отсюда можно было даже спуститься на лодке, если она здесь найдется, вниз по желтой, вздувшейся реке, туда, где справа и слева нет уже больше ни фабрик, ни красивых домов, ни мостов, ни казарм, чистое поле, и только справа, на том берегу, у самой воды — тюрьма.
Лот подогнал лодку к берегу. Услыхал скрежет киля по песку. Вылез. Вот она, тюрьма. Она отчетливо вырисовывалась перед ним, высокие, недоступные стены с вделанным поверху в бетон битым стеклом, колючая проволока, за ней черно-серый фасад, зарешеченные окна, тишина. Тишина, и никто не может ни войти, ни выйти. Он поднялся по откосу. Остановился наверху у ворот. Да, вот она какая, тюрьма. В точности такая, как он себе представлял: серая и безмолвная. Вот сюда-то ему и надо. Времени хватит, Бенни наверняка еще не освободился. Он подошел совсем близко. Ворота были закрыты. Конечно, их закрыли, чтобы никто не мог войти. Проще всего было бы, если бы его все-таки забрали тогда солдаты; но если немножко подождать, возможно, кто-нибудь выйдет.
Он заглянул сквозь железные прутья во двор, обвел взглядом стены, посмотрел вверх, на решетки в окнах. Он там — Лот вдруг вспомнил, зачем он пришел сюда; там, за одной из этих решеток, подумал он, и, может быть, даже цепью прикован к стене, и на шее у него деревянный ошейник, тюремщики не спеша избивают его кнутом. На мгновение Лот увидел перед собой тюремщиков. Они смеялись. Его бросило в жар. «Я войду, — подумал он вдруг. — Я не я буду, если не войду». Он вздрогнул. За его спиной сигналил автомобиль, вот он поравнялся с ним, остановился перед железными воротами. Снова дал гудок. Новый серый автофургон марки «VW». Он сверкал на солнце. И тут во дворе раздались шаги. Лот вжался в стену. Ключ заскрежетал в замке, и железные ворота распахнулись. Автофургон проехал мимо, шофер даже не взглянул на него, машина медленно въехала в ворота, остановилась, тюремщик вскочил на подножку (это было слышно), и машина поехала дальше. «Вот сейчас я войду!» Лот рванулся вслед за машиной. Но автомобиль ехал слишком быстро, расстояние между ними все увеличивалось, он свернул налево и уехал, а Лот замедлил темп и вскоре остановился. Стены, широкий двор, а метрах в семи от Лота, справа, другие железные ворота, поуже, и даже отсюда видно, что за ними еще один двор.
Он медленно подошел ближе. Автофургон исчез из виду. Пустой, залитый солнцем двор. Только его собственная тень двигалась впереди него. Еще не дойдя до решетчатых ворот, он увидел людей. Двое, трое, четверо, еще и еще, они шли по ту сторону решетки, метрах в трех от нее, друг за другом, но на довольно большом расстоянии, каждый сам по себе. Так тихо, так удивительно медленно они шли, и такие чудные были на них черно-серые полосатые костюмы, что Лот ускорил шаг и не решался смотреть ни вправо, ни влево, пока не добрался до ворот. Прижавшись к стене, он заглянул через решетку во двор.