— Очнулась, значит, — осклабился мужчина. Его вытянутое лицо с впалыми глазами казалось желтым в свете лампочки. Левая рука его была на перевязи. Он взял в правую руку маленький кусочек уголька и начал проводить какие-то пунктирные линии по бедру Лоры — это было одновременно и щекотно, и отвратительно, и ужасно одновременно. Хотелось брыкаться, не дать ему докончить начатое.
«Что он хочет сделать? Что он делает? Ничего не понимаю!»
— Спокойно, не дергайся, — тихим монотонным голосом продолжал пленитель, делая аккуратные черточки на бедре девушки, медленно поднимаясь выше, — Надо бы прочертить линии, потом будет проще кроить.
«Какого черта он несет? Что он собирается кроить? Это не допрос? Он просто больной? Сука!»
Уголек поднимался все выше, очерчивая талию, задержался немного у живота и затем переместился на маленькую грудь.
— Совсем как были у моей Элизии, — немного высунув кончик языка, тот аккуратно обводил круги грудей. — Пока ее не убили чертовы асторцы во время бомбордировки!
Он вспыхнул также быстро, как и мгновением позже потух, вернувшись к своему занятию. Лора продолжала мычать, но не могла сделать ровным счетом ничего.
— Твои бедра и грудь идеально подойдут для нее, — как будто заигрывая с ней, он щелкнул пальцем по ее соску, заставляя его набухнуть. Лаура зарычала и дернулась, однако все было тщетно. — Да, совсем как у нее. Еще немного и я смогу собрать ее целиком. И она снова будет со мной, и мы снова сможем танцевать, как раньше, ведь я же заслужил, чтобы вечно ею любоваться! Ох, Элизия! Моя Элизия…
Отвлекшись от обведения груди, он взял в руки щипцы, которыми обычно пользуются кузнецы и слишком пристально начал всматриваться в поврежденный глазной имплант. Это было плачевное зрелище — лампочка была разбита, часовой механизм встал и более не подавал признаков жизни.
— Никогда не видел ничего подобного, — с долей восхищения произнес незнакомец, поднося щипцы ближе к импланту. — Ты ведь не против, чтобы я поближе его рассмотрел?
Лора вновь зарычала, но была не в силах противостоять этому сумасшедшему.
«Только попробуй прикоснуться, урод, я тебя выпотрошу как рыбу!»
Раздался хруст ломаемого протеза, чавканье и звук вырываемого с корнем нерва. Девушка больше не рычала — она скорее скулила, как побитая собака и тихонько дрожала мелкой дрожью. Ей хотелось разрыдаться, ах если бы она только могла это сделать.
— Какой интересный у тебя прибор. Это что же такое — камера или фотоаппарат? На вид похоже на набор линз, надо будет потом подробнее изучить — может, моей девочке именно такие и подойдут? Но это потерпит, давай для начала разберемся с твоими бедрами.
Отложив в сторону изувеченный окровавленный протез, из которого еще торчали ошметки нервов, он взял в руки скальпель и приставил его к коже нижней трети бедра.
— Сначала сделаю небольшой надрез, — он проговаривал все свои действия вслух, будто студент в операционной, — Вот тут.
Он нежно погладил внутреннюю часть бедра девушки, явно растягивая удовольствие от процесса. Затем приблизился и страстно поцеловал ее в том месте, куда через секунду вогнал свой скальпель.
Девушка дернулась, взвыла с новой силой — ее резали вживую.
Когда она уже готова была опять потерять сознание от боли, где-то над ними, сверху, послышался топот сапог и отдаленные мужские голоса. Мужчина вскинул голову, отвлекаясь от процесса свежевания, отложил скальпель в сторону и медленно направился в сторону двери.
— Не волнуйся, дорогуша, я скоро вернусь и мы с тобой продолжим наше рандеву, — он взял в руки винтовку, вышел и захлопнул за собой дверь.
Плохо ориентируясь от боли, девушка начала пытаться достать кончиками своих пальцев до оставленного без присмотра скальпеля. Буквально какого-то миллиметра не хватало ей, чтобы его схватить. Сделав огромное усилие, буквально выкручивая суставы в руке, Лаура смогла схватить этот треклятый скальпель и перевернув его, начала усиленно резать кожаный ремешок, совершенно не заботясь о порезах на запястье. Это сейчас была меньшая из ее проблем — одним шрамом больше, одним меньше, не все ли равно, когда на кону находится твоя собственная жизнь?
— Сука, надо же было попасть в лапы к этому ублюдку, — просипела она, когда наконец вытащила из своего рта осточертевший кляп. Найдя какую-то тряпку, висевшую на перекладине стола, она туго замотала пораненную ногу. Оглядевшись по сторонам в поисках подходящего оружия, она не нашла ничего лучше уже имеющегося скальпеля. Никаких шкафов или кушеток в комнате не было.