Когда, с шумом отодвигая массивные дубовые стулья, поднимались из-за стола, Илья Стефанович негромко напрямую обратился к Подлевскому:
– Ты что, серьёзно считаешь, что возможен бархатный вариант? Без расследований и изъятий?
– Всё хуже, чем просто плохо. В этом главная опасность, – тоже негромко и адресно ответил Аркадий. – Единственная надежда, что у Него ума не хватит отпустить нас на все четыре стороны. В угоду низам контрибуций потребует. А это уже совсем иной разговор, для Него это ловушка.
Глава 7
Узнав, что Вера Богодухова – из семьи бывшего инструктора ЦК КПСС да вдобавок там ещё какая-то долгая трагическая история, о чём вскользь упомянула на кладбище Ряжская, Виктор Донцов пришёл к выводу, что без содействия Нины не обойтись. Серьёзность намерений исключала фантазии о случайностях типа «рояль в кустах», наступать предстояло открыто, целить прямой наводкой, вплоть до сватовства.
Он позвонил Нине, пригласил пообедать в ресторан «Воронеж». Виктор любил этот затейливый ресторан с летней верандой на крыше, с окнами на храм Христа Спасителя. Не раз заседал здесь с партнёрами, обмозговывая за обедом запутанные, порой деликатные мелочёвки бизнеса, а при переговорных затруднениях и мысленно и зрительно обращался за подмогой к Нему. Помогало!
Ряжская, удивлённая неожиданным приглашением, тем не менее согласилась сразу, без ужимок и ворчаний. Это, во-первых, соответствовало её простым манерам общения. А во-вторых, женщина проницательная, она своей неуловимой, неповторимой интонацией как бы намекнула Донцову, что предполагает о цели встречи, считая её важной. Вопрос упирался лишь в проблему «стыковки», как говаривали когда-то на Раменском заводе.
– Мы с Димой по ресторанам не знатоки, – объясняла она. – Хотя не ветхожилищники, но и не с чердаков жизни. Где он, твой «Воронеж»? Сразу у «Кропоткинской»? Ну, это другое дело. Значит, стыкуемся у выхода из метро… Да! А там наш плитколюбивый мэр ещё не всё перекопал?
На лифте они поднялись на третий этаж, стол был уже накрыт, и Донцов с наслаждением плюхнулся в любимое кресло.
Храм как на ладони!
– Да-а, давненько мы с Димой по ресторанам не шастали, – улыбнулась Нина и пустилась в рассуждения. – Дело даже не в бюджете, в настроениях. У молоди, вот возьми двух наших балбесов, развлекалова невпроворот, двумя руками новизну загребают. А я, Кувалда Иванна с поклажей в декольте, матрона Рубенса, – кивнула на свои мощные груди, – куда? Для тебя, Виктор, рестораны – место работы, деловых встреч, у тебя походный строй жизни. А мы с Димой? В кино, где парни с девками обжимаются? Не комильфо. Не театралы, не музейники, бьёмся об углы жизни, не до увлечений. Компаниями, как раньше, не собираемся, кухонные сходки давно не в чести. Чем свободный вечер занять? Когда сезон, дача спасает. А то сидим, два истукана, перед ящиком, где возобладал сорняк из гнилоустов, плюёмся на политических активистов средней руки, этих аристократов захолустья. А срам да гниль, шушеру прикультуренную из «бохемы» вообще не смотрим.
– Их теперь причисляют к страте «бобо», богемной буржуазии, – ворвался Дмитрий. – А медицинские передачи она, знаешь, как называет? Здравозахоронение.
Нина поняла, что увлеклась абстрактными рассуждениями, закруглилась:
– Всё наше поколение так живёт. Даже удивляюсь, что спившихся мало. Обстановочка-то располагает.
– Раньше хобби согревало, – подхватил Шубин. – А сейчас даже само словцо сошло на нет. В нашем поколении да в конструкторской среде духовные позывы умерли. Чего только не собирали, чем только не ровнялись! – Казалось, он утопает в объятиях любимых теней прошлого. – Ныне только коммерция, рублишко сшибить редким значком.
Слушая тоскливые жалобы, Донцов вдруг поймал себя на мысли, что сам-то живёт такой же скукой. Отыми у него бизнес, требующий круглодневной заботы, и останется он пустым, голым – даже при деньгах. Что делать? Шляться по ресторанам до белой горячки? Ветренничать на тусовках или в Куршавеле, где девочки на силиконе открывают лыжный сезон охоты на папиков, вызывающе полунагие, откровенно доступные, рождая не желание, а отвращение? Странно, общаясь с Ряжской и Шубиным, людьми иного круга, Виктор ощутил такое глубокое понимание их настроений, что невольно высказал заветное:
– Вас двое! Вдобавок единое миропонимание. Друг друга и спасаете.
– Так и есть! – охотно откликнулся Дмитрий.
Но Нина – ох уж эта Ряжская! – проницательно добавила: