Выбрать главу

Глаза у Донцова стали жесткими, внимательными. Перебил:

— Тут, Петр Демидыч, ты прав стопроцентно. Вовремя Господь вразумление послал. Поторопился я, хотел Веру и Катерину Сергеевну успокоить. А по сути-то полезно выждать — пусть начнут чудить. Понять надо их логику. В таких делах бывают важны случайные указания текущей минуты. И по ходу битте-дритте — сплошного «выканья», тайком поселить к Богодуховым телохранителя Вову в самый нужный момент, когда жареным запахнет. Ну и нам с тобой в горячку придется подежурить. Для меня раскладушечку найдешь? А вообще, за этот разговор спасибо. Сдается мне, Подлевский часы для своей авантюры уже завел, да время не сверил. Другие мы сегодня. Не те, что в девяностые, когда папаша его в малиновое безвременье крысятничал.

— Значит, фамильный промысел?

— Это люди темной судьбы, как-нибудь в другой раз скажу. А вот за Веру спасибо сто крат. С первого взгляда ее обожаю. Для меня она — именно то, что ты сказал. Я не мог сформулировать, робел, а ты ясно объяснил ее притягательность. Без нее мне жизни нет. И вправду — словно образ самой России. — По-дружески обнял старика за плечи. — Разве мы, Петр Демидыч, силы свои ради России пожалеем? Сломим этому Подлевскому хребет. Веришь?

Простов расчувствовался и тоже полез обниматься, приговаривая:

— Утверди нас, Господи, в решимости!

Когда Подлевский позвонил Суховею для повторной встречи, тот радостно отозвался:

— Замечательно! Бывают же, Аркадий Михайлович, совпадения! Завтра утром я по делам мчусь в столицу, освобождаюсь к трем часам. Как раз сиеста. Было бы неплохо где-нибудь отобедать.

Подлевский ликовал, — его предположения подтвердились, — и решил принять Суховея по первому разряду, как когда-то потчевал его Хитрук: в ресторане «Пушкин», на втором этаже, в «Библиотеке», заказав стерлядь. Грёзы гурмана!

По косвенным признакам Аркадий понял, что Суховей в этом шикарном ресторане бывал, а значит, человек свой, «правильного» круга, и после краткой дежурной разминки относительно особых гастрономических достоинств здешних стерляжьих деликатесов перешел к делу. Этот чиновник с легкостью согласился на ресторанную встречу для щекотливого разговора, и сие избавляло от долгого, утомительного прощупывания, позволяя взять быка за рога. Так поступают в разминочных партиях опытные шахматисты, начиная сразу с шестнадцатого хода, ибо все дебюты им известны наизусть. Подлевский тоже начал с «шестнадцатого».

— Валентин Николаевич, любезнейший, я уже приступил к подготовке акта восстановления исторической справедливости. Да, базар житейской суеты, но с зароком был вклад-то отца. Вечная ему память! И дело, скажу я вам, пошло более гладко, нежели я мыслил. Разумеется, сначала должникам был предложен вариант мирного, на добровольных основах решения застарелого спора и дано время на обдумывание, чем они в настоящее время и занимаются. Как говорится, где грешил, там и кайся. Но поскольку веры в их здравомыслие, откровенно говоря, мало, я наметил параллельные пути. Через надежного человека — разумеется, за солидный гонорар — удалось подобрать двух, по его терминологии, лосей, изрядно искушенных в коллекторских процедурах истребования долгов по микрозаймам. В общем, резкие пацаны, умственные калеки, долбонавты, рубилово! Умеют кошмарить жизнь, загоняя клиентов, как бильярдный шар, в лузу, до «ходячей комы» доводят. Вы ведь знаете, Валентин Николаевич, эпоха сортирует людей. Таким образом, дело, что называется, на мази. Да, кстати! На носу третий четверг ноября, праздник Божоле-нуво. Думаю, мы распробуем молодое вино. Извините за этот смолл-ток эраунд — маленький разговор вокруг темы.